Дьявол в поэзии
Шрифт:
Управлять ими можно при помощи волшебных колец, ламп и других талисманов, а когда они разгневаны, их легко подкупить, правда, не деньгами, но, по восточному, складною и фантастическою сказкою. Рассказ такой сказки спасает от смерти одного купца, который нечаянно убил сына одного из гениев.
Кроме могучих джинов, в сказках «1001 ночи» выступают гнусные Гули, напоминающие индийских Ракшасов.
Колдуны и колдуньи арабских легенд бывают и злые и добрые, у христиан и евреев уже самое занятие колдовством считается непозволительным: здесь моральную ценность чародея определяет цель, которой он стремится достигнуть при помощи своих таинственных познаний, ограничиваясь только заклятиями и талисманами, но не прибегая к деятельной помощи ада.
Буддизм. Финская литература: Калевала, Калевипоэг.
На этом мы оканчиваем обзор олицетворений зла в литературе народов нехристианских. Мы не включили в наш разбор племен монгольских, во-первых, потому, что между их литературой и нашей, европейской, которая нас главным образом интересует, не было никаких взаимных отношений, а во-вторых, потому, что цивилизованные монгольские народы исповедуют или не безызвестный уже нам ислам, или буддизм, не отличающийся в своих воззрениях на существо зла от разобранного нами раньше браманизма.
Исключения заслуживает только Мара или Париян, царь злых духов, который, по словам «Лалита-Вистара», безуспешно искушал Будду, а потом пугал его чудовищами, «обладающими страшными формами»: у одних была голова лисицы, у других – слона или носорога, у третьих – сто тысяч голов и столько же рук. Иные, с кастрюлями на головах – как у Брегеля и Теньераехали на слонах, ослах, буйволах, угрожая Будде мечами и дротиками, но Будда не испугался, зная, что Мара и его воинство не что иное, как призрак, сон, без всякой реальной подкладки.
Потом демон пробует соблазнить мудреца образами прекрасных
В заключение два слова о финской и эстонской поэзии, о Калевале и Калевипоэге, соединенных друг с другом узами расового и мифологического родства.
В первой из этих поэм мы видим демонов, отчизна которых – страна вечных льдов, где проживает гигант Гизи, символ северного ветра, и, вместе с тем, олицетворение зла, которому подчинены духи низшего сорта, – Гийден Геймолайнен, владыка гор, Гийден Линта, его птица, Гийден Рууна, его конь, а также Гийден Баки, род фурии, играющей роль посланца. Колдуны и колдуньи сообщаются с этими демонами, понуждая их к повиновению при помощи заклятий и магических песен. Всё действие Калевалы вращается около колдовства. В другой эстонской поэме есть эпизод, посвященный путешествию одного из потомков финского Калева в ад. Обитатели бездны обороняются силою и хитростью, но эстонский герой громит их своим мечом и разбивает в прах. Потом он вступает в битву с «рогатым» Сарвиком, властителем ада, с которым имел старые счеты, и которого, благодаря своей силе и талисманам, побеждает и связывает веревкою, отнимая у него все деньги и золото, спрятанные в сокровищнице. После смерти Калевид, по приговору богов, был прикован за одну руку к адским вратам, чтобы стеречь до конца мира обитателей бездны. Но придет время, и герой возвратится в родную землю, чтоб принести ей счастие.
Злые духи и их царь в этой поэме представлены совсем материально, – они впечатлительны к боли, к страху и подвержены смерти.
Ленорман в своем известном произведении «La magie chez les Cliald'eens et les Origines Accadiennes» доказывает родственность демонологии финской с демонологией аккадской, злые духи которой, олицетворяющие палящий ветер юго-востока, преобразились, под влиянием обстановки и климата, в олицетворение мороза и леденящих ветров севера.
Конец ознакомительного фрагмента.