Дьявольские шутки
Шрифт:
Кирпичи в стенах затряслись. В ушах загудело, я слышал грохот, нарастающий с каждой секундой. Стены норовили вот-вот упасть, разрушится, разлететься на миллионы маленьких осколков, но оставались на месте. Грохот стал невыносимым. Лиловые волки рычали слишком громко. Голубая кровь стала сначала слишком жидкой, а потом — слишком вязкой.
Волки стали медведями-гризли с тёмно-зеленой шерстью, а глазницы у них тоже оказались пустыми. Медведи побежали, и один из них, подпрыгнув, рухнул прямо на меня. Его веса я не почувствовал, но чудовищный запах палёной плоти прошиб яркую дыру в сознании: я вдруг понял, что что-то не так,
Загорелся огонь. Каменные стены горели гигантским пламенем, сметая всё на своем пути, и кирпич наконец-то стал опадать, исчезая в огне. Гризли перестал так пугать, но сердце стучало-стучало-стучало, пот ручьями стекал со лба, грудную клетку сдавило, и я не мог нормально дышать.
А потом вместо стен горела вода. Бескрайнее море, над которым парили птицы. Не чайки, нет, другие птицы. Кажется, вороны. Чёрные и белые. С пустыми глазницами. Но уже не пугали даже они.
Кончики пальцев тряслись и почернели, будто гнилое дерево. Я слышал крик птиц, искусственный, неимоверно громкий, оглушающий, и лежал на спине в горящем море. Огонь и вода обволакивали моё тело, согревая и морозя одновременно. Чёрные пальцы медленно осыпались чёрными осколками. И в голове раздался чей-то пронзительный вой. То выл не я и не лиловые волки, кто-то другой, бесконечно далёкий и близкий. С надрывом, с болью, с мольбой о помощи. Выл, не замолкая ни на секунду, и я сходил с ума от этого воя. Кричал, кричал, кричал.
Никто не слышал. Никто не приходил.
Я был один. Был один всё это время. Но никогда не замечал своего одиночества, возможно, из-за криков за стеной. Ведь эти крики, были ли они фантомные или нет, создавали видимость того, что я не один.
Море горело и было холодным. Его волны ласкали изуродованное шрамами тело, и в нём хотелось раствориться, как те тени несколькими минутами ранее. Но я всё ещё был. Все ещё существовал, и мне являлись и призраки, и люди, и звери. Теперь оставалось ждать демонов и богов, надеясь, что после их визита меня избавят от страданий.
Сильнейшие из сильнейших, они явились ко мне, когда море потухло и когда чёрные деревянные пальцы осыпались до запястий и выросли вновь. Две фигуры — чёрная и белая — стояли рядом со мной, напоминая ангела и демона. Море превратилось в камень, застыло; огонь погас, оставляя после себя лишь пепел. Фигуры улыбались, смеялись, и их смех звучал в моей голове. Мне казалось, я был глухим. И в то же время слышал каждый шорох.
Их смех, словно смех сумасшедших, ударялся о стенки моего сознания ударами молота. Перед глазами начинало двоиться, и фигур уже было не две, а четыре. Белые улыбки, пустые глазницы. Серый туман. Чёрные и белые вороны.
Я лежал в исчезнувшем море, которое когда-то полыхало адским пламенем. Видел перед собой тех, кто в будущем — тогда я не знал этого — определил мою жизнь. Их имена на периферии сознания мелькали неизвестными мне образами в виде воронов. Ты думаешь, кто это был?.. Бермуда и Габриэль Грэдис. Один — в чёрном, второй — в белом. Они явились ко мне, когда я даже не догадывался об их существовании. Дьявол и Бог во плоти. Тогда они были безликими — лишь размытые образы в
Все звуки разом стихли, и я погряз в ошеломляющей тишине. Оба молчали и просто смотрели на меня.
Дьявол и Бог во плоти.
Я снова кричал, кричал, кричал. Не слыша собственного крика, не слыша ударов своего сердца, не слыша завывающего за окном ветра. Ничего. Абсолютно.
Хотелось бежать, сломя голову, куда глаза глядят, и в то же время не двигаться. Хотелось визжать во всю глотку и в то же время — слушать тишину. Хотелось привычной боли, но ещё хотелось чьей-то любви.
Хотелось всего и сразу. И не хотелось ничего.
Меня разрывало изнутри невидимая сила, но я не ощущал боли. Лишь чувствовал чужие прикосновения изнутри, которые цепкими пальцами хватались за органы и тянули куда-то вниз. Иногда щекотали, иногда сжимали сильнее, чем нужно, но не причиняли боли. Только сводили с ума.
Каменные стены воздвиглись снова и сужались, сужались, сужались, пока не оставили маленького закутка, на котором умещался я и сразу напротив меня — они. Потолок падал. Но не касался ни Дьявола, ни Бога. Они обратились в воронов, кричащих разными человеческими голосами, и улетали ввысь, исчезнув за облаками.
Это повторялось снова и снова. Двадцать один день каждую секунду.
Они вливали в меня високкан, и всё возвращалось опять.
А на двадцать второй день все вышло из-под контроля.
ГЛАВА 23
«ИСПОВЕДЬ: СИЛА ШЕСТИ ПУТЕЙ»
— После двадцати одного дня под действием високкана вы получили силу Шести Путей? — Мартин выглядел уставшим, говорил устало и источал усталость каждой клеточкой тела.
История Рагиро — из ряда вон. Она была больной и болезненной, обделённой любви и улыбкой, зато переполненной ненавистью и злобой. И это не было концом. Там, впереди, было ещё много всего, о чём Рагиро хотел рассказать.
Они сидели рядом друг с другом в абсолютном молчании, а небо за решёткой приобретало оранжевый оттенок. Солнце скоро взойдет над горизонтом. Последнее солнце его жизни.
— После двадцати одного дня под действием високкана я получил силу Шести Путей, — эхом повторил Рагиро. — И не смог её контролировать. Она была слишком сильной, настойчивой, необузданной. И никто — ни я, ни кто-то из Инганнморте — не были к ней готовы. Она вырывалась дикими потоками, нескончаемой сильной энергией чёрного-чёрного цвета. Была темнее любой темноты, которую ты когда-либо видел. Не слушалась, хотела жить своей собственной жизнью.
Может быть, если бы меня предупредили, что после окончания испытаний меня переполнит чужеродная сила, которую мне нужно подчинить… может быть, я бы попытался? Не делать того, что делал, или наоборот — сделать все в разы болезненнее для них?.. Не знаю.
Первыми разрушились стены моей комнаты. Кирпич посыпался сначала крохотными частицами, потом — огромными кусками, которые раскалывались при падении. Возможно, кого-то придавило камнями. Во всяком случае, я слышал чей-то протяжный вой. Следом начали осыпаться стены коридоров и соседних комнат. Медленно. Вряд ли в тот момент кто-то из Инганнаморте успел понять, что происходило. Скорее всего, они услышали грохот, но не более. Скорее всего, когда полетела ещё одна стена, они испугались, если вообще были способны на испуг, и стали искать причину проблемы.