Дьявольские шутки

Демаро Лизз

Небо быстро потемнело, но ни ветра, ни холода они не чувствовали.

— Почему ты здесь? — первым заговорил Олден. — Я думал, ты останешься дома с дочкой.

Изэль спокойно улыбнулась: он говорил одно, имея в виду совсем другое, и она очень хорошо его поняла. Покачала головой и взяла за руку, впервые проявив настолько открытый жест симпатии.

— Моя мать отдала жизнь много лет назад за то, чтобы вся её команда вернулась живой. Не уверена, что у меня есть право остаться в стороне сейчас. Да я и не хочу, — призналась Изэль. —

Дочка сейчас с моей подругой и помощницей, дома, в безопасности, так что о ней переживать не стоит.

Олден всегда удивлялся её спокойствию. Что бы ни происходило, Изэль умела держать себя в руках, умела улыбаться в любой ситуации и умела всех привести в чувство. Возможно, поэтому у неё хорошо получалось управлять таверной. А возможно, она стала такой как раз потому, что ей пришлось заняться делами «Эгерии».

— Хочешь отомстить за неё? — не удержался от такого личного вопроса Олден, только немногим позже задумавшись, что вопрос мог быть неприятен. Но Изэль только кивнула. — Тогда держись там рядом со мной. Я защищу тебя.

Олден не понял, почему, но Изэль тихо рассмеялась, прикрыв рот рукой, и остановилась. Она смеялась по-доброму, словно он сморозил какую-то несусветную глупость, а она, как его учительница, уже сто раз объясняла ему, как правильно. Олден озадаченно ждал.

— Думаю, защищать буду тебя я, — наконец, произнесла Изэль, улыбаясь. — Я владею магией, похожей на магию Райнера и Рагиро. Досталось от матери, которая прошла Шесть Путей, будучи ребенком. Я, конечно, не так сильна как Ханна или как Райнер и Рагиро, но что-то могу.

Сначала Олден хотел удивиться, но потом вспомнил, как Эйлерт говорил о том, что вся команда «Эгерии» владела магией, а Изэль — дочь капитана, Илы. Почему-то связать эти два момента Олден даже не подумал, но сейчас, после слов девушки, это казалось проще простого, и он почувствовал себя дураком, что не догадался сам.

— Что ж, в таком случае, бояться мне нечего.

И они вдвоем рассмеялись.

— Я бы на твоем месте не была так уверена, — отмахнулась Изэль.

Она ни разу ни с кем не дралась. В таверне ей хватало наличие ружья и в некоторых случаях громкий и уверенный голос.

Полагаться на магию в войне с бессмертным чудовищем казалось неплохой идеей, но Изэль крайне редко прибегала к силе, живущей внутри, и не имела никакого представления, как ею пользоваться. Об этом она умолчала, решив, что магия будет защищать её в любом случае.

— Когда всё это закончится, я хочу хотя бы немного пожить спокойно. Как ты смотришь на то, чтобы… — Олден не договорил, не зная, как правильно сказать то, что он хотел ей предложить. Слова вдруг потеряли какое-либо значение. Изэль заинтересовано смотрела на Олдена в ожидании.

— …чтобы пожить вместе? — подсказала она.

—…чтобы пожениться.

Неловкое молчание продлилось недолго. Изумлению Изэль не было предела, она резко вздохнула и прижала ладони к щекам.

—

Так сразу? — непонимающе выдохнула она, чувствуя то ли смущение, то ли бесконечную радость. — Я согласна, — не удержалась Изэль, хотя не собиралась отвечать настолько быстро. Она никогда не принадлежала тому типу женщин, которые хотели побыстрее выйти замуж и обзавестись семьей. Она редко влюблялась, взаимно — ещё реже, но иногда задумывалась, что найти человека, с которым ей будет хорошо и который будет её любить, было бы не так уж плохо.

— Уверена? Я не требую ответа сейчас, — Олден сдерживал себя, чтобы не притянуть Изэль к себе и не начать её безостановочно целовать. Он никогда не думал, что вообще способен на настолько сильную любовь, но Изэль стала для него «настолько сильной любовью».

— Уверена, — повторила Изэль. — Когда все это закончится, займёмся подготовкой к...

Олден подхватил Изэль на руки, не дав ей договорить, и закружил. Она смеялась, обнимала и целовала его. И чувствовала себя самым счастливым человеком во всем мире.

Им оставалось только пережить приближающуюся битву.

***

Как только дверь за Эйлертом захлопнулась, Рагиро сразу опустился на стул: раны затянулись, но чувствовал он себя разбитым. Это ощущение нельзя было назвать ноющей болью, скорее усталостью от хронической болезни, которая иногда давала о себе знать. Рагиро хотел бы к ней привыкнуть, но за всю жизнь так и не смог.

Райнер был прав: им следовало поговорить. Только Рагиро не знал, как и о чем. Что говорить и как себя вести. Эйлерт винил Райнера, а Рагиро не мог разобраться в том, что чувствовал по отношению к нему. Его единственной семьей всегда был и остается Лерт и его близкие. Своих родителей Рагиро не помнил.

— Я не стану перед тобой извиняться, — начал Райнер, когда понял, что напряжённое молчание вот-вот могло стать критичным.

— Мне не нужны твои извинения, — отмахнулся Рагиро. Пальцы непроизвольно дёрнулись, и он сжал руки в кулаки. Встретиться с Райнером спустя столько лет оказалось тяжелее, чем он думал.

— Да неужели? — уголки губ Райнера слегка дрогнули, но Рагиро этого не заметил, потому что изо всех сил избегал прямого взгляда на него. — Тогда почему тебя выворачивает наизнанку от моего присутствия?

Рагиро хотелось бы сказать, что это не правда, но на Райнера так и не взглянул. Райнер не ошибался, но признавать его правоту отчаянно не хотелось. Это значило бы, что Рагиро всё ещё слаб, как и тринадцать лет назад. Он действительно не ждал извинений, но какая-то маленькая часть жаждала услышать хотя бы одно «прости». Этого «прости» было бы достаточно, чтобы двигаться дальше и закрыть глаза на всё остальное.

— Мне не нужны твои извинения, Райнер, — повторил Рагиро увереннее, сделав глубокий вдох. — Чего ты хочешь?