Дьявольские шутки
Шрифт:
— Ты? — осторожно спросила Изэль.
— Нет, — покачал головой Рагиро. — За мной они не пойдут.
Эйлерту показалось, что не пойдут они в первую очередь потому, что Рагиро сам в себя не верил, а не потому, что был недостаточно силён.
В какой-то степени Эйлерт был прав.
— Я пытался связаться с Джеральдиной. Она не выходит на контакт, — словно в оправдание произнес Рагиро. Изэль грустно ему улыбнулась.
Юшенг ещё раз объяснил, что магическим оружием нужно пользоваться так же, как и обычным, просто результат будет разный.
Все стали расходиться.
Безмолвная застывшая сцена Эйлерту быстро надоела, и он, ухватив Рагиро за локоть, потянул его за собой, оставляя Райнера и Ригана позади. Им тоже было, о чем поговорить.
Они вышли на улицу и сели на небольшую лестницу перед входной дверью в абсолютном молчании. В нескольких метрах от них обнимались Изэль и Олден, и выглядели они совершенно счастливыми. Эйлерт пожелал хоть на секунду стать таким же счастливым, в отличие от Рагиро, даже не повернувшемуся в их сторону.
Перед смертью, говорят, не надышишься, а они уже не хотели дышать.
Неминуемый час — все ближе.
Перед смертью, конечно, не надышишься, но они уже не дышали вовсе.
***
Последующие несколько дней прошли очень быстро и как в тумане. Юшенг проверял оружие, чтобы все работало. Риган снова и снова пересматривал карты и вспоминал каждую деталь их встречи с Бермудой в прошлом. Монро перемещался с одного корабля на другой, чтобы тоже лишний раз всё проверить: выстроить щит, усилить пушки, укрепить палубу. Ханна сновала от Монро к Юшенгу, потом к Ригану, наведывалась к Эйлерту и Рагиро, в промежутках целовала Грэма и не забывала о других, просто спрашивая у них, всё ли в порядке.
Магия не всесильна, но магия могущественна. Она способна на многое, особенно если знать, как ей пользоваться. Все, кто когда-то был на «Эгерии», знали. Все, кто сейчас был в команде «Гекаты», — тоже. И именно для Эйлерта и его людей Юшенг предложил Ханне изменить его оружие, совместив с магией.
Эйлерту и его команде не нужно было повторять несколько раз. Умея пользоваться обычными ружьями и револьверами, они должны были только не промахиваться.
Едва солнце взошло над землей, все уже подошли к порту. Улицы ещё пустовали, а редкие прохожие шарахались от каждого и убегали прочь как можно скорее, лишь бы не оказываться так близко к тем, кто был отмечен Бермудой. Никто уже не придавал такому поведению должного внимания, мысли были далеко от Сент-Люси.
Путь до островов Маледиктус мог быть коротким — всего пару часов, а мог — до безумия длинным. Никто не знал, примут ли их острова, позволят ли приблизиться, захочет ли Бермуда выйти к ним, захочет ли сразиться с ними. Или же просто уничтожит, как только они подойдут к зоне его власти.
На Маледиктусе Бермуда был Богом,
«Пандора» была под командованием Эйлерта, «Эгерия» — под командованием Ригана, а «Геката» — под командованием Рагиро. Все остальные члены команд распределились по кораблям по-разному и от начальных составов не осталось следа. Ханна и Изэль взошли на борт «Пандоры» вместе с Грэмом и Олденом, позже к ним присоединилась Летиция, Юшенг проводил Джию на борт «Эгерии». Райнер и Монро оказались на «Гекате». Распределялись так, чтобы силы каждого корабля были примерно на одном уровне и могли сразиться с Бермудой.
Эйлерт, Рагиро и Риган отдали команду отчаливать.
Солнце беспощадно слепило глаза.
Три корабля отошли от берегов Сент-Люси в сторону островов Маледиктус.
ГЛАВА 25
«ИСПОВЕДЬ: ВСТРЕЧА С ЭЙЛЕРТОМ»
— Первый раз я встретил его в какой-то грязной подворотне летним жарким днём. Я прятался в тени между домов, уже несколько дней побирался объедками, чтобы выжить, и понятия не имел, что делать дальше. Он остановился прямо напротив, и я очень четко чувствовал на себе его заинтересованный взгляд. Потом услышал, как он сделал пару шагов, и увидел его ботинки перед собой. Смотреть на того, кто так настойчиво требовал моего внимания, не хотелось. Я мог навредить, всё ещё не умел контролировать свою силу и боялся её, а этот мальчишка так спокойно стоял рядом и не убегал.
Иногда я думаю, что мне стоило сразу сказать, что я опасен и что ему совершенно точно не нужно со мной заговаривать. Но я услышал какое-то шуршание, а следом его спокойный, добрый голос:
— Ты, наверное, проголодался. Вот, возьми.
Такие простые слова, верно? Они очень легко произносятся, и говорят их наверняка намного чаще, чем я думаю, ведь о людях, как ты знаешь, я невысокого мнения.
Я поднял голову и посмотрел: сначала на него, потом на свежую буханку хлеба, которую он протягивал. Вот так просто. Внутри поселилось незнакомое до этого чувство: то ли благодарность, то ли любовь, то ли что-то ещё похожее. Или что-то среднее между ними. Мальчишка улыбался, и его улыбка отражала такую же незнакомую мне искренность и теплоту. Он не хотел мне вредить, наоборот — хотел помочь, несмотря на то что не знал меня.
— Я заметил тебя четыре или пять дней назад. Ты постоянно сидишь тут один, и… — он запнулся, поджал губы и присел на корточки, чтобы быть со мной на одном уровне. — В общем держи, — и он подсунул мне хлеб ещё ближе. Видимо, чтобы у меня не было возможности отвертеться.
Потому что её не было. Я взял буханку у него из рук, и он улыбнулся ещё шире, ещё счастливее, а потом сразу же вытащил из сумки два яблока и тоже протянул их мне.
В этот раз ждать второго повторного предложения я не стал.