Дьявольский остров
Шрифт:
– Папиросы? – с недоверием посмотрел на старосту Бронислав.
– А чего это мы должны их своим куревом снабжать? – возмутился Капитонов.
– Я же сказал – в долг просят, – скривился Пудовкин.
Никанор глянул старосте за спину – восемь крепких мужиков, среди которых он узнал Кондратия, застыли, держась за черенки лопат, и исподлобья смотрели на них.
– Мои говорят, что вы только лясы точите и ни хрена не делаете. Придет начальство и погонит моих вам на помощь… И с обедом можем пролететь. А кому хочется за других вкалывать?
– Пускай
И он хотел было уже показать фигуру мужикам с лопатами, но Альберт Валерьянович вовремя перехватил его руку.
– Не будем раздувать конфликт, – как можно более спокойным тоном произнес военфельдшер. – Никанор, дай им папирос.
– Каждому и мне… Девять, – сосчитал Пудовкин.
– Дай девять сигарет, – сказал Альберт Валерьянович Капитонову.
Тот нехотя отсчитал папиросы и отдал Пудовкину.
– Правильно, Альбертушка, не надо раздувать конфликт, – противно ухмыльнулся староста и пошел назад к своим.
– Сука, – сквозь зубы проговорил Бронислав.
– Я чувствую, что Пудило спелся с Кондрашкиной кодлой, – Данила посмотрел вслед старосте и окинул взглядом стоящих поодаль мужиков с лопатами.
– И еще хуже, – задумался краснофлотец.
– Слышь, по одному не ходим, – сказал Капитонов, – и вы, Альберт Валерьянович, тоже. Будьте осторожны.
– Они меня не тронут, – ответил Шпильковский.
– Носите заточки и держите их, когда спите, под головой, – посоветовал Бронислав. – Нам надо еще день-два. А там пускай они друг друга хоть сожрут. Ладно, за работу…
Все взялись за деревянные лопаты. Работали молча, зло…
Только один раз Бронислав спросил у Никанора то, что хотел спросить, когда рисовал схему, – все ли припасы на месте и готов ли «фейерверк».
Тот утвердительно кивнул в ответ.
10
С самого утра зарядил дождь. Его тяжелые капли смывали снег с домов, дорог, стучали, словно свинцовая картечь, по крыше барака. Никто из островитян в такую погоду не отваживался отправиться к лагерю, чтобы заказать себе работников.
Военнопленные сидели на нарах, кучковались по дружеским компаниям, травили байки, штопали одежду.
Альберт Валерьянович тоже был в бараке, он читал медицинскую книгу на немецком языке, которую ему принес старик-ветеринар.
Бронислав и Никанор отошли в сторону и о чем-то шепотом переговаривались. Данила лежал на своих нарах, смотрел в потолок – откровенно скучал.
– Ну, и что там пишут? – спросил он у Шпильковского.
– Что? – оторвался от книги Альберт Валерьянович.
– Есть интересное в вашей книге?
– Ах, да-да, конечно. Вот, например, о дизентерии. Существует амёбная дизентерия, а бывает и бактериальная.
– Это что, понос?
– Ну, вроде того.
– И охота же людям в таком разбираться, – Данила поднялся с нар, – пойду-ка я лучше в картишки
– Бронислав предупреждал, чтобы мы держались все вместе, – забеспокоился Альберт Валерьянович.
– Да что будет? Все здесь, на виду, в одном бараке. Вы же с Брониславом меня в обиду не дадите.
Не дождавшись ответа от военфельдшера, он отправился к «буржуйке». Военнопленные резались в самодельные карты, кости, а также играли в сделанные из хлеба шашки, шахматы и даже домино.
– Ну, что, примете? – Данила заметил трех красноармейцев, которые уже подбили очки.
– Ну, давай, – согласились они. – На сигареты. Десять очков – сигарета.
– Не-а… Пять очков сигарета, – ужесточил правила Данила.
– Идет, – загорелись игроки.
На газете «Друг пленного» один из военнопленных огрызком карандаша нарисовал таблицу. Игра началась.
Даниле в кости везло. А в покерные кости – тем более. Он спокойно заканчивал «школу» – без проблем с трех раз выкидывал «тройки». Да и с первого раза ему выпадали многоочковые комбинации.
В азарте игры Кривошапкин не заметил, как к ним подошли Кондратий и Митроха. Они некоторое время вроде бы увлеченно наблюдали за игрой.
Была очередь Данилы. Он взял все пять кубиков и бросил на пол. На четырех выпало «пять», а последний кубик укатился под ноги Митрохи и остановился тоже на «пяти». Правда, всего лишь на секунду, потому как Митроха его легонько толкнул носком сапога. Кубик крутнулся еще раз и остановился с «единицей» на верхней грани.
– Покер! Там была пятерка! – воскликнул Данила.
– Нет. Там единица, – загалдели его партнеры по игре.
– Ты ногой подтолкнул кость, – Данила вскочил во весь рост перед Митрохой.
– Я ничего не толкал, – усмехнулся тот одним уголком рта.
– Там было «пять»! – не унимался Кривошапкин.
– Ты охренел, шкет, – Митроха толкнул его на Кондратия. Кондратий тут же с силой отбросил Кривошапкина на ближайшие нары.
Данила ударился головой о стояк, но не сильно, и только развернулся, как тут же получил кулаком в глаз от Митрохина. Кривошапкин упал на играющих в домино. И это его выручило. Вскакивая со своих мест, они поставили его на ноги, иначе молодой лейтенант лежал бы на полу.
Таким образом, у Кривошапкина появилось несколько секунд, чтобы принять стойку – разведчиков учили приемам. Он ступил навстречу Митрохе, схватил того за рукава, а затем провел классическую переднюю подножку – притянул его к себе, при этом резко развернулся, выставив под него ногу, и перебросил через себя. Данила не стал подстраховывать падение противника, как это делается во время соревнований, и Митроха с глухим стоном грохнулся о пол.
Теперь разведчик развернулся к Кондратию. Тот размашисто «заработал» кулаками, чтобы не подпустить Данилу к себе и по возможности провести удар в грудь или живот. Рядом с Кондратием встали с поднятыми кулаками еще трое его дружков.