Дьявольский остров
Шрифт:
– А вон и поселок, – указал Бронислав.
Хотя поселком назвать это можно было лишь с очень большой натяжкой. Всего три-четыре домика лепились на безжизненной земле метрах в пятидесяти от маяка.
Сейнер уже заметили. Из ближайшего домика, стоящего в стороне от других, им навстречу вышел старик в финской морской форме с фуражкой, на которой блестел золотой якорь. Местный житель шел прямо на них бодрой походкой, широко расставляя ноги, немного покачиваясь влево и вправо. Это был старик. Он немного сутулился, но с первого взгляда можно было определить, что в молодости он был стройным и широкоплечим. Лицо у него было вытянутое,
Старику было примерно лет семьдесят, однако на вид он был еще довольно крепок и бодр.
– Год эфтермиттаг! – поздоровался он по-шведски.
Все трое «пришельцев» только заулыбались в ответ.
– Хиуваа илтапайваа! – на этот раз старик поприветствовал прибывших на остров по-фински.
Троица снова одарила его улыбками.
И вдруг он сказал на чистом русском языке:
– Добрый день.
– Добрый день, добрый день, – обрадовался Бронислав.
– Добрый день, – поспешили сказать Никанор и Альберт Валерьянович.
– Вы русские рыбаки? – предположил местный.
– Да… – замялся краснофлотец.
Старик окинул взглядом форму, в которую были одеты беглецы, – у него была точно такая же форма, только нашивки чуть другие, но он ничего не сказал.
– Прошу вас в дом.
Он провел гостей в свое жилище. Каменный домик с бетонными стенами, покрашенными, как и маяк, в кирпичный цвет.
В доме было хорошо натоплено, и хозяин предложил всем снять верхнюю одежду и обувь, что гости и сделали в маленькой, но довольно уютной прихожей.
– Проходите сюда.
В гостиной стоял круглый стол. Старик вышел на кухоньку, принес самовар. Он был электрическим. Поставил его на стол, вставил черную вилку в такую же черную, как смоль, розетку.
– Попьем чаю. Вы, наверное, замерзли в пути.
Бывшие военнопленные, конечно же, не отказались. Но, еще не дождавшись их ответа, хозяин ушел на кухню и принес граненые стаканы в медных подстаканниках, на которых были вычеканены боевые корабли русского флота.
– Вы граждане Финляндии? – спросил старик, когда все расселись вокруг стола.
В ответ гости лишь промолчали.
– Вы одеты, как финские служивые, – продолжал свои расспросы смотритель маяка.
– А откуда вы знаете русский язык? – спросил Альберт Валерьянович. – У вас вообще нет никакого акцента. Только вот говор похож на питерский.
– Я ведь сам русский. Бывший моряк.
– И где вы служили? – удивленно спросил Бронислав.
– В Российском императорском флоте. А это, – указательным пальцем старик показал на шрам на щеке, – осколок японского снаряда. Если у нас были в основном бронебойные, чтобы корпус пробить, то у них снаряды рассыпались на тучи осколков – поражали нашу живую силу, – хозяин хлебнул из чашки душистого чая.
– И в каком бою вы получили ранение?
– Я участвовал в Цусимском сражении, – причмокнув, сказал старый моряк.
– Ого! – воскликнул Бронислав. – А на каком корабле воевали?
– На крейсере «Аврора», – гордо ответил старик. – Звание мое кондуктор, и служил я сигнально-дальномерным кондуктором. Все двадцать пять годков отходил на кораблях. И еще годок, пока начальство решилось дозволить мне пойти на покой. Здоровье чинить, хе-хе, – не то засмеялся, не то закашлялся матерый морской
– А почему же великий русский флот был разбит? – спросил Бронислав.
– А почему первая Тихоокеанская эскадра оказалась зажатая в луже возле Порт-Артура? И потом ее просто прямой наводкой расстреляли? Начальство было или трусы, или дураки, – гневно сказал старый морской волк. – Но мы-то хорошо били по японцам. И они по нам. Слышу грохот – смотрю, стеньга фок-мачты болтается, и над полубаком несутся штаги, как железные змеи. Чуть башку мне не оторвало. Потом еще один снаряд японцев второй раз в эту самую стеньгу угодил, штаг опять над нами свистит, хоть ты падай и ползай. А штаг, едрить его через заднюю ногу, наконец, словно щупальце осьминога, закрутился вокруг носового орудия. Это многим нашим жизнь спасло. – Казалось, старик снова переживал мгновения того боя.
– Повезло «Авроре», – поддержал рассказ бывшего кондуктора Альберт Валерьянович.
– Да, не то что броненосцам, – согласился старик, – их почти всех потопили. Из экипажа броненосца «Александр III» не спасся никто, а из «Бородино» японцы выловили живым только одного матроса. Командующий нашим отрядом крейсеров контр-адмирал Энквист, как стемнело, решил отойти на юг, чтобы обмануть японские миноносцы, – продолжал рассказывать бывший кондуктор. – Оскар Адольфович родом не то из шведов, не то из финнов, ему уже тогда за пятьдесят было… Он пытался снова развернуть нас и направить во Владивосток, но мы все время натыкались на японцев. А нас осталось в колонне только три корабля – крейсеры «Олег», «Жемчуг» и «Аврора». Ну и пришлось отойти далеко, в Манилу.
Никанор сидел, глотал чай и почти ничего не понимал из того, о чем рассказывал старик. Капитонов был несведущ в истории.
– Сражение в Цусимском проливе произошло во время Русско-японской войны, в тысяча девятьсот пятом году, – шепнул Никанору Альберт Валерьянович, – японцы разбили вторую Тихоокеанскую эскадру.
– Как же так! – воскликнул Капитонов. – Разбили нашу эскадру!
– Разбили, потому что шла колонной в проливе. Японцы отхватили голову колонны, с помощью маневров обстреляли со всех бортов, застопорили – и все… Нельзя было соваться в Цусиму.
– Именно таким образом уничтожают танковые колонны, – сказал Капитонов, – подорвут переднюю машину, она застопорит всю колонну, затем подорвут заднюю и все, танки – легкая мишень.
– Ну, когда я служил, еще танков не придумали. А тогда много наших моряков попало в плен – некоторые сами сдались. А командиров сдавшихся кораблей приговорили к расстрелу, но потом император их помиловал… И японцы спасали из воды наших моряков и в плену, надо сказать, неплохо к ним относились…
Альберт Валерьянович решил, что теперь пора открывать карты: