Дыхание Голгофы
Шрифт:
С приездом Фроси мы поменяли место дислокации – теперь наш штаб находился на Комиссаровской улице, считай, в центре, в помещении бывшей детской молочной кухни со всеми нетленными запахами этого учреждения. Просто неказистый домишко не так давно приобрел какой-то далекий родственник Батищева и пустил нас с единственной целью: привести объект более-менее в порядок и, само-собой, оплачивать положеные счета. Руслан сделал легкий косметический ремонт. И только в двух комнатах – начальника штаба и приемной поменял обои. Кстати, кухня располагала единственным телефонным номером – к нему подключили параллельный. Мебель и всякие мелочи Руслан доставил из своей автошколы. Даже дорожки постелил. Фрося отнеслась к помещению штаба, который больше напоминал контору по заготовке вторсырья,
– Это пока единственное мудрое решение. – Секретаршу Лили она с ехидной ухмылкой приняла, как неизбежность.
Теперь я ходил в штаб, как на работу. Пришлось уплотнить свой график и где-то ослабить клиентуру. Познание выборных технологий шло параллельным курсом с моими встречами с населением. График таких встреч висел напротив меня, то есть, рядом со столом Фроси, которая делала в нем свои пометки красным, зеленым и синим карандашами. Зеленый, то есть высший балл. Его было явно меньше всех остальных. Разумеется, после каждой моей встречи шел подробный «разбор полетов». Редкий случай, когда Фросе что-то нравилось, она всегда чем-то была недовольна, ворчала. Конечно, это угнетало меня. Но тем не менее «процесс шел». Пресса весьма положительно реагировала на мою кандидатуру. Мелкие уколы не в счет. Первые, самые предварительные итоги опроса общественного мнения определили нам третье место. Вначале действующий Глава, потом коммунисты и третьи мы, но с небольшим отставанием от компартии. Моя раскрутка в прессе шла под грифом «незаурядной личности», способной составить конкуренцию любому лидеру. Тут были и выражения типа «плейбой, ворвавшийся в стихию большой политики» и «скромный военный доктор, который познал в Афгане, почем фунт лиха» и т.д. и т.п. Однако, Фрося от таких перлов вовсе не тащилась.
– Лучше бы нас били, унижали. В России за убогих да несчастных – народ горой. Радоваться рано, - брюзжала она. И мне - Часто не сори формой в связке с Афганом. Это война. Не только горе, а наше национальное безумие. Чаще в гражданке. И на листовках тоже. У тебя лицо далеко не урода.
Впрочем, занудство Фроси по отношению ко мне не было таким уж очевидным. Иногда она меняла гнев на милость и тогда общение с ней, как с весьма умным, интеллигентным человеком, было очень приятным. А вот ее отношения с начальником штаба Антиповым явно не заладились. Она обвиняла подполковника во всех смертных грехах – от неуклюжести до тугодумства. И хотя Александр Николаевич весьма дотошно следил за процессом, четко корректировал график и торчал в конторе едва ли не до полуночи, но в мелочах терялся, где-то забывал. Иногда за Антипова вступался Батищев, но осторожно, не глубоко. Как-то он сказал подполковнику:
– Саша, ну прими ты эту стерву, какая она есть. Не рви душу. Спокойнее реагируй. Не навсегда ж это.
Мне тоже было жаль старого вояку. Надо было видеть лицо начальника штаба, который просто терял дар речи от напора московской фурии. И даже это его: «Ефросинья Карловна, видите вы себя, наконец, прилично», - выглядело как отчаянная реплика, выпоротого подростка. Хотя иной раз я диву давался, когда видел их вдвоем, склонившимися над графиком встреч, и при этом на Фросе была наброшена шинель подполковника. Вот уж точно – «единство и борьба противоположностей».
Как-то в разговоре с Фросей я уронил,
– Не поняла. Я слышала, она у вас беременна, - сказала Фрося.
– Ну да, - подтвердил я, не подозревая взрыва.
– То есть, вы живете порознь? – все больше округлялись глаза Ефросиньи Карловны.
– После выборов будем решать все свои бытовые проблемы, - ничего не подозревая, объяснил я.
– Как, после выборов? Да завтра эта информация просочится в прессу и все – можно закрывать нашу компашку. Ничего себе, заявочка?! Человек претендует на должность Главы, а сам живет в общаге. Ну а беременная жена - где-то в однушке сам по себе. Нормально, - возмутилась Фрося. – Ну почему я об этом только сейчас узнаю? Но вы-то хоть прописаны у жены?
– Нет, в общежитии…
– О, Боже! Но вот я, как избиратель, задаю вам вопрос. Если у вас у самого, извините, ни кола ни двора, как же вы будете решать жилищную проблему в своем городе? Или начнете с себя? Это же позор! Как вы оказались без квартиры? Позвольте, но когда-то же у вас было свое жилье?
– Было, все было, Ефросинья Карловна. Это длинная история. После Афгана я развелся с женой. Она не дождалась меня. Сошлась с другим. В общем, она ждала ребенка. По-другому я не мог поступить. Взял чемодан и ушел. Потом встал на очередь на жилье.
– Ну что ж, благородно. Жена ждала ребенка от любовника… А что очередь? Обещали и не дали?
– Никто ничего не обещал. Я даже к самому Главе ходил, просил как льготник, - тут мне стало совершенно стыдно, и я отвернул голову.
– Господи, мама родная! – воскликнула вдруг Фрося. – Значит этот гусь знает, что у вас ни кола ни двора! Не обижайтесь, мальчик мой, только, когда дело дойдет до горячего, ваш квартирный вопрос у нас оттяпает столько голосов, мало не покажется! Сразу найдутся борзописцы, которые в вашу искренность не поверят, а нарисуют вас хромым многоженцем, который скачет по бабьим постелям и позорит только честь мундира.
– Неужели все так серьезно? – попытался не согласиться я.
– Это, капитан, выборы. Это война без правил, - горячилась Ефросинья Карловна, нервно сминая в руке какой-то листок. – Нет, надо срочно решать проблему с вашим жильем.
Тут появился Батищев и Ефросинья Карловна валит его на пороге:
– Все! Кампанию надо закрывать. В нашем договоре, Руслан Георгиевич, нет строки, что наш кандидат – бомж. Или вы считаете, что проживание в общаге добавляет шансов?
Батищев, кажется, едва дотянулся до стула юриста Челнокова, сел. Возникла тяжелая пауза.
– Не подумал. Пусть срочно выпишется из общаги и пропишется к жене. Когда нас регистрировали в избиркоме, на сей факт никто не обратил внимания.
– Это поначалу не обратили. Нужды особой не было. И потом, куда съезжать? В однушку к беременной женщине? Это что, умный маневр?! Это завтра же станет достоянием общественности. Наш бездомный кандидат сначала бросил беременную женщину, а теперь, когда приспичило, упал ей в ноги. Это удар по нашей репутации и полный провал. Вы, наконец, поймите, что на войне, как на войне. Надо срочно съезжать из общежития и переселяться в нормальное жилье.