Дыхание Голгофы
Шрифт:
– А вы кто, из какой организации? – спросил я.
– Мы студентки. Мы просто вас любим, так можно? – улыбались они.
– Можно, девчонки, - неожиданно растрогался я.
Ревностно следившая за всей этой эйфорией Фрося, ехидно заметила:
– Скоро вас, Гавриил, порвут на сувениры. Пора с этим кончать. Мельчить-то нельзя. Так что всех прибывших будем вежливо заворачивать. Лобызаться будете только на
– Есть! – ответил я, но не без удовольствия.
Конечно, я раздавал интервью налево и направо. Телевидение предложило устроить брифинг с приглашением кандидатов. На передачу явились все претенденты, кроме действующего Главы. Наверное, он посчитал ниже своего достоинства участвовать в программе с какими-то «голодранцами». Его мнение в процессе обсуждения включалось в записи. На вопросы ведущего я отвечал четко, конкретно и со знанием дела. Не забывая, конечно, о строках нашей программы. Разумеется, пошли на пользу уроки Ефросиньи Карловны – ничего лишнего, только по делу. Конкретно и с легкой улыбкой. «Если не знаешь ответа, напрягись, оброни шутку». Так что на вопрос одного из телезрителей лично мне: «Свобода и справедливость для вас – это доминирующий фактор или архаизм?» - я ответил «Ну, если вспомнить историю, за свободой следует равенство и братство». Такие перлы исторически закончились гильотиной. Я сторонник здравого смысла и соблюдения законов, равных для всех». И, подумав, добавил: «А вот чего я не понимаю, так модного изваяния чиновников в так называемой фразе «Уверенность в завтрашнем дне». Так и хочется спросить – это кого они имеют в виду? (Тут я в открытую намекнул на один из лозунгов Главы).
На встрече со студентами и представителями политехнического университета я вдруг увидел в первом ряду у самой сцены журналистку Ариадну. Я заметил ее не сразу. Зал был полон. Ректор университета профессор Бочарников Александр Иосифович решил сам вести встречу. На сцене в актовом зале установили низкий столик с двумя креслами и даже графин с водой. Тут же с боку стояла и кафедра. Александр Иосифович хорошо поставленным голосом представил меня аудитории и, пока я восседал за столиком в кресле, поведал залу мою «героическую» биографию, пересыпая, однако, речь шутливыми фразами. Потом к кафедре пригласили меня. За время избирательного марафона, я в некотором смысле поднаторел с формой – разные аудитории требовали от меня определенного разнообразия подачи себя. Интеллигентная публика ждала легкости в выражениях, отсутствия словоблудия и эмоционального передоза. Где-то юмора. Но все в принципе в русле программы. Четко! Что бы я хотел изменить в городе и так - факт за фактом. Ну и конечно мое эксклюзивное видение образования и высшей школы в современных условиях рыночной экономики.
Конечно, тут мы с Фросей поработали, что называется, в поте лица – студенчество это особая каста! Она не любит занудства, многословия и ценит юмор. И все бы шло хорошо, если бы я всякий раз не натыкался глазами на Ариадну. Тут я по-моему терялся. Правда, надо отдать должное ректору, он деликатно, одной-двумя репликами поддерживал меня. Наконец, дело дошло до вопросов и ответов, и в зале возликовала простота общения. Стало теплее. В финале встречи, девчонки вручили мне цветы. А ректор, пожимая руку, пожелал удачи. И это было по-моему искренне – мой рейтинг был настолько велик, что пора бы уже чиновникам завязывать со мной отношения, что называется, без оглядки.
Я спустился в зал. Меня окружили студенты, и я на какое-то время забыл об Ариадне. Однако на выходе она тронула мою руку.
– Гавриил Алексеевич, вас можно? Здравствуйте ближе, - обольстительно улыбнулась она.
–
– И вы даже не скажете мне спасибо, - улыбнулась Ария. – Неужели не заслужила?
– Спасибо. Еще б хорошо и знать в конкретном случае, за что? – не понял я.
– Ну как - за что? – капризно поджала губки девица. – Ничего себе?! Я, видите ли, вас отправила в большую политику, с моей, так скажем, легкой руки. А вы уже и забыли?! Вот что значит, слава!
– Вас трудно забыть. Конечно, как же… А статейка вышла достойная. Кажется, свою благодарность я уже выражал и не раз. Даже сожалел, что доставил вам немало неприятностей. Хотя, как знать – может статейка-то и явилась тем самым поводом пригласить вас в пресс-секретари его величества. Или как говорят, «пути Господни неисповедимы?» - то ли спросил, то ли утвердил я.
Мы стоим в неудобном месте, нас обходят толпы студентов.
– Давайте встретимся, поговорим. Я думаю, у нас есть о чем поговорить, да? – спросила Ария.
Я непонимающе пожал плечами.
– Вообще-то я могу только догадываться, о чем будет разговор, судя по интриге в ваших глазах, - сказал я. – Если обращается ее величество пресс-секретарь самого Главы, значит что-то по-взрослому.
– Я вам позвоню. Ваш номерок я знаю. Ну все, пока. А встреча мне понравилась, - заторопилась вдруг она и исчезла.
– Ну пока… пока… - произнес я вслух и подумал - надо бы рассказать Фросе об этой встрече. – Хотя, не стоит, до выяснения.
Как-то скверно стало на душе.
Но первый же вопрос, который мне задала Фрося после моего возвращения из университета, застал врасплох:
– Это что у вас, адюльтер с подругой Главы? Если вы поехали на встречу один, учитывая нашу запарку здесь, это не говорит о том, что там нет наших людей, - ядовито усмехнулась Ефросинья Карловна.
– Она, ну эта журналистка, Ариадна Львовна, когда-то писала обо мне статью, - слегка оправдался я. – Так поговорили не о чем, по старой памяти. Я знаю, что она пресс-секретарь Главы.
– Да помню я эту статейку, показывали мне ее, читала, как вы от волка бегали, - издевалась Фрося. – Ну и что, величайшего приглашения еще не последовало? Ох, бойтесь данайцев, дары приносящих. Это я так вам, как памятку.
«Ей бы в органах работать», - мелькнуло у меня.
На следующий день я едва переступил порог штаба, как меня позвала к себе Лили.
– Вам звонила какая-то девушка, вас спрашивала. Она не представилась, но просила, чтобы вы, когда появитесь, позвонили ей по этому телефону. – Это, говорит, очень личное.
Лили протянула мне клочок листка с цифрами. Я понял. Это был номер телефона Арии.