Дыхание Голгофы
Шрифт:
– Понял, - я полез за деньгами, достал. – Может вы их продадите, Кондратий Пахомович, ну когда мне ими заниматься? Да и вас они, похоже, достали.
– Жалко. Вот хотел в этот раз пару тушек вам, то есть тебе, привезти, но решил пока разведать - как тут, да что? Доживем до весны, а там видно будет. Победу будешь отмечать и вот оно к столу свежее мясцо. Или забрезгуешь – как-никак Глава?
– Вы наверное шутите, Кондратий Пахомович?
– Какие шутки. Я – глас народа. У нас на поселке кого ни спроси, все только тебя и знают. Молодой,
– Так, Пахомыч, больше чтоб я не слышал на «вы». А то обижусь.
– Ну, извини, я человек маленький, - как-то хитро втянул голову в плечи Пахомыч, - пожалейте его.
– Кондратий Пахомович, я давно знаю, что вы человек интеллигентный, в прошлом хороший мастер в ПТУ. И никакой вы еще не старик…
Пахомыч резко изменился в лице. Как-то сразу поскучнел, глаза мгновенно наполнились слезами.
– И даже учительствовал одно время. Физику преподавал. – Он сделал длинную паузу, как-то спрятал лицо. – Знаешь, да не все. Да, я мастеровал в ПТУ. Я, между прочим, бронетанковое училище закончил, с отличием. Звание старлея имею. А в 56 году в Венгрии, когда бунт душили на корню, я отказался выполнить приказ. На броню, то есть, по живому. Вот меня и под трибунал, погоны сорвали и с волчьим билетом на гражданку. А у меня уже семья была, двое деток. Вот так я и «приховался» по жизни. Кем только не работал. И грузчиком, и могилы копал, даже на Дальнем Востоке с бандюками золото мыл. Как-то же растить надо было пацанов. В семидесятых малость ослаб пресс. Сняли меня, видать, с картотеки в органах. Попробовал в ПТУ мастеровать. Прошло, потом уже в техникуме физику преподавал. Я, Гавриил Алексеевич, как тот Лесковский странник. Много чего видел, но на душе все равно нежно. Вот так и дотянул до пенсии. И сразу в сторожа. Я от людей устал, извини. Пацаны мои разъехались по городам. Старший холостякует, ты же знаешь, разведенный. А у младшего, в Нижнем Тагиле двое дочек. Да рассказывал я тебе про них и не раз. Ты в этой своей круговерти запамятовал.
Я обнял Пахомыча:
– Спасибо, Кондратий Пахомович… За все.
Между тем накал страстей начал зашкаливать. В прессе – скандал за скандалом. На помощь кандидатам приезжают известные лица. Актеры, политики, крупные чиновники. Город вдруг ни с того, ни с сего заполонила снегоуборочная техника, а от рабочего люда в желтых спецовках зарябило в глазах. Батищев, весело комментируя ситуацию за окном, сказал:
– А я все никак не могу догадаться, почему перестало вонять из мусорных контейнеров во дворе. Вот сразу и техника нашлась. Раньше-то один мусоровоз появится, как праздник, а тут их сейчас, как грязи.
– Выборы. Большая стирка, - пробурчала Фрося. – Изо всех сил наш паренек хочет реабилитироваться перед массами. Но, похоже – это уже отчаяние.
Однако, действующий Глава резко поменял тактику. На телеэкране встречи сменяют встречи. Вот он в цехах завода, вот он в школьном классе, вот он у постели больного и т.д. и т.п. Даже с работягами пьет чай и кого-то по-товарищески похлопывает по плечу, не меняя, однако, волчьего взгляда. И даже улыбается, широко, по-купечески: я ваш, люди добрые, ваш! Все ж мы вышли из народа…»
Телевизор, постоянно включенный
– Он думает, если завалил этой своей слащавой лабудой эфир – то народ уже строится в колонны к урнам, за него родимого, - иронично комментирует Фрося. – Конечно, у него везде схвачено. Но такие вещи я видывала, тут сейчас куда не плюнь - одни обещалкины. Россия. А что ж ты, милый, до этого мусорники не убирал? Собой занимался? Дворец себе строил?
… И вот он дворец – тут, как тут на экране. Это уже коммунисты с забралом. И Глава – анфас и профиль у шикарного лимузина. И голосок ехидный за кадром. «Даешь изячную жизнь! Помогите бедному на «Ролс Ройс».
Февраль принес оттепель. Зачастили дожди, на улицах и проспектах реки. Оставшиеся рваные островки снега – не в счет. Скоро весна.
В феврале интенсивность моих встреч с населением только возросла. Фрося связывалась с домовыми комитетами, назначала время. И теперь я стал гостем дворов и, бывало, в микрорайонах под лукавое солнышко собиралось немало жителей. Вопросы вечные: неподъемная оплата за коммуналку, перебои то с теплом, то с водой, ремонт подъездов и крыш и т.д. и т.п. Что тут можно ответить людям, измордованным российскими реформами, нищетой и равнодушием?! Оставалось только в ноги поклониться долготерпению своих соотечественников. Конечно, посвящая в свою программу, я обещал самые серьезные мероприятия по реформированию ЖКХ, решительную борьбу с нерадивыми чиновниками, впрочем, прекрасно понимая, что тут одного моего человеческого и руководящего темперамента мало. Государство в яме, денег нет. Но людям нужна была надежда. Нет, я не врал, не обещал и говорил, как есть. Впрочем, бывали и на таких мероприятиях «засланцы» с ехидными вопросами.
– Ну как можете вы, бывший военный, инвалид, врач по профессии руководить большим городом. Здесь нужен экономист, серьезный опытный организатор.
– Вот мы имеем то, что имеем с серьезным экономистом… - улыбался я. – Все начинается, дорогие мои, с человека, им и заканчивается.
Был, однако, и курьезный случай. На одном таком дворовом сходе сами люди вычислили не своего, горластого и едва его не поколотили.
Но как бы то ни было, от встречи к встрече у меня росла уверенность лидера. Я чувствовал это по глазам своих земляков… А официальный рейтинг упорно отдавал первое место Главе, я твердо шел на втором. Ну тут пробежал слушок, что в город прибыла независимая московская делегация экспертов. Фрося копнула глубже и даже узнала в приезжих специалистах своих знакомых. И уже через пару дней в нашем штабе был праздник. Я уверенно и с достаточным отрывом лидировал. По такому случаю мы даже выпили шампанского.
Кажется, началось мое триумфальное шествие. График встреч теперь почти весь состоял из зеленого цвета. И как-то сразу вокруг нас затоптались ходоки, разной степени занятости. Я так вот сразу всем стал интересен. В штабе появился новый люд. Всем непременно хотелось обмолвится со мной парочкой слов и пожать руку. Пресса бомбила телефонными звонками штаб, наперебой предлагая мне «полосы», «половинки» и «четвертинки» по сходной цене. Захаживали и обычные сочувствующие и даже дельцы со своими услугами. А какие-то две весьма эффектные девицы принесли мне букет алых роз и расцеловали в обе щеки.