Дыхание Голгофы
Шрифт:
– Не боись, капитан. Ищи теперь нас, как ветра в поле. В этот двор въезд один. Выездов много. Поди посчитай. Но сам по себе факт. Значит война… Тебя теперь беречь надо. Провокация еще что, а вот несчастный случай… Как в том кино «поскользнулся, упал, гипс». Только тут не гипсом попахивает, а деревянным бушлатом рассмеялся Ашот.
– Давай, давай пугай. Так и обмочился от страха. Я не такое видел, - ответил я.
– Да шучу я, капитан. По-моему Витек в детство впал от отчаяния. Хотя на
В штабе, и похоже, от нетерпения, горел свет во всех комнатах. Меня определенно ждали с подробным отчетом. Батищев открыл бутылку коньяка. Достали по мелочи еду из холодильника.
– Проголодался, поди, - разливая коньяк, улыбался Руслан. – Хозяин-то наверное хлеб-соль предлагал по русскому обычаю, а ты поскромничал.
– Угу предлагал. Пили кофе по-турецки, а потом еле ноги унесли.
– Да ну! – удивился Батищев. – Неужто все так запущено?
– Ну ладно, не томи, - проговорила Фрося. – И конкретно.
Тут я более чем подробно рассказал о своей встрече с Главой. Меня слушали внимательно, не перебивали. На последней моей фразе: «Одним словом, расстались врагами» вообще упала мертвая тишина.
– Да, это уже война, - жестко бросил Антипов. – Надо ждать провокации. Времени для маневра еще достаточно.
– Маневры уже начались. За нами гналась «Волга», еле ушли, - сказал Ашот. И конкретно, со знанием дела, доложил о преследовании.
– А что, какая-нибудь дорожная авантюра – это самый простой способ выбить игрока, - заключил юрист Челноков. Умно подстроить аварию, да еще с травмами. Не отмоемся. Или задок какой-нибудь иномарки подставить под удар. Как говорят – за ваши бабки – любой каприз. А то еще и дяди из машиненки раненой вылетят с дубинками, так отходят, до полусмерти. Вариантов много. Хоть мы и считаем, что менты нам симпатизируют, но большие деньги - большое искушение…
– Так господа-товарищи члены штаба. Митинговать не будем, - перебил Челнокова Руслан. – Приняли к сведению. А то мы расслабились на эйфории. Кандидату надо обеспечить охрану и машину сопровождения. Нужных мальчиков я найду.
– Никаких кортежей и никаких мальчиков, - вдруг отрезала Ефросинья Карловна. – Вы хотите, чтоб наш избиратель в нас разочаровался?! Всю Россию тошнит от этих кортежей чиновников. А вот в нашей прессе, на всякий случай, эпизод с погоней и с созданием аварийной ситуации отразить в хороших красках и с намеком сам Бог велел.
… На следующий день все оппозиционные Главе газеты с пометкой «молния» напечатали заметку под названием «далеко ли до рукопашной», где подробно изложили о слежке за нашим кандидатом, погоней и созданием аварийной ситуации. Да так, что нетрудно было догадаться, кто стоит за организацией сего факта. Фрося ликовала. А через пару дней, когда страсти остыли, у неугомонной Ефросиньи Карловны возникла идея создать Общественную приемную. Снять офисное помещение и непременно в центре, неподалеку от администрации.
–
Батищев первый раз за все время наших «толковищ» принял ее «ноу хау» с мрачным лицом. После собрания он сказал мне.
– Она определенно считает, что я родственник Рокфеллера. Откровенно говоря, капитан, я уже тяну кампанию на автопилоте. «Антанта» от революции устала, золотой запас катастрофически тает, а еще столько надо! – Он загибает пальцы. – Туда, сюда и вот сюда. Да плюс еще в финале наблюдатели на участках. Ищу способ убедить денежные мешки сделать отстег. Пока пребывают в сомнении. Никак не удается собрать этих деляг в нужном месте. Устроить с тобой встречу.
– А тут еще я со своей квартирой подсуетился не вовремя, - вставил я.
– Ты идешь по другой статье расходов, - натужно улыбнулся Руслан.
– А с Фросей как? – вспомнил я.
– Ну, пятнадцать я ей дал сразу. Она попросила. А остальные на отдельном счете. Это святое.
Но офисное помещение сняли. Комнату в рекламном агентстве. Прилично меблированную и даже со шторами на двух окнах. В целом же я отметил, что напряг кампании ослаб – не было уже того драйва. Чувствовалась усталость. Но встречи с избирателями шли четко по графику. И залы редко не были полны.
На очередной такой встрече с энергетиками города в актовом зале администрации предприятия собралось так много народу, что некоторые стояли у стен. Меня встретил некто Рубен Рафаилович Кочерян – председатель профсоюзного комитета. Я сразу поблагодарил его за активность, на что профком сдержанно заметил:
– Я только объявление подготовил. Это народ у нас такой активный, - и добавил сухо – От нужды.
Разговор по моей программе получался деловой, местами даже острый. Энергетики переживали кризис, ведомства задерживали зарплату. Неплатежи за потребленное электричество зашкаливали - и как итог - веерные отключения. Ко всему прочему нехватка материалов для ремонта сетей и полная беспомощность отраслевого начальства. Ни о каких социальных программах не могло быть и речи. Сотрудники уже забыли, когда по профсоюзным путевкам отправляли своих детей в здравницы и сами где-то прилично отдыхали. Тут я слабо представлял свою роль в конкретной помощи. Городской бюджет не рассчитан на помощь тонущим заводам и фабрикам и всей массе предприятий. Поиск себя в новой экономической системе затягивался. Люди страдали. Что мог я, как будущий Глава администрации обещать энергетикам? Разве что посочувствовать и не мешать. Ну, может где-то на высоком уровне лоббировать их интересы. О чем я, собственно, и доложил собранию. И тут вдруг встает с первого ряда огромный такой рыжий образина и говорит с усмешкой: