Дыхание в басовом ключе
Шрифт:
– Да не надо, – отмахнулся Валентин. – Справлюсь. В гостинице трансфер должен быть. В крайнем случае, такси вызову. Не переживай.
Едва за ударником захлопнулась дверь и стихла дробь торопящихся шагов на лестнице, как из ванной комнаты в номере Валентина донесся приглушенный детский голос:
– Мама, а Шесик Валю нашел. Значит, теперь Валя водит, да?
– Нет, солнышко. Пока он всех не найдет, водит Шес. Это такие специальные прятки, для взрослых.
– И мы будем тут прятаться, пока он нас не найдет? У меня уже ножки
– Тогда давай перепрячемся? Поехали домой?
====== Глава 36 ======
В Питер я вернулась ещё три дня назад. По телефону заранее предупредила и Олежика, и Романыча, что для всех без исключения, кто будет меня искать, я где-то там на Золотом Кольце наслаждаюсь видами и экскурсиями. А сама тихо-мирно приехала домой, втайне надеясь то ли на то, что вся эта история уже позади, то ли на то, что Шес всё же приедет за мной.
Вот только расчитывала я на его приезд вовсе не для того, чтобы пасть в объятия. Я была зла – и на себя, и на него, и на Ала – и жаждала мести. Хотелось дико расхохотаться в лицо и захлопнуть дверь, проорав что-то типа: “Здесь тебе не Саратов!”
Все контакты Алекса я удалила, заблокировав и в аське, и на телефоне. А потом, подумав, вообще выкинула сим-карту и купила новую.
Чтобы уже наверняка. Чтобы не ждать и не вздрагивать от каждого стука в дверь. Чтобы не пережидать долгие минуты, когда новенький сверкающий апарат, купленный на смену утонувшей “Нокии”, разрывали бесконечные звонки от Хана, Юлы, Леголаса... Даже Дэн звонил несколько раз. Была бы возможность, я бы и адрес сменила. Даже подняла эту тему, но Олежик зыркнул так, что я предпочла больше не заикаться о переезде.
Больше всего я опасалась разговора по душам с Боженовой. Но она с несвойственным ей чувством такта сделала вид, что всё, что её интересует на данном этапе жизни, это округляющийся живот и всколыхнувшее всю страну скандальное интервью с Владимиром Борцовым.
Борцов был главным претендентом на пост губернатора Московской области, а потому всевозможные статьи с ним плодились, как грибы после дождя. Но интервью, что взял у него один из ведущих журналистов “Комерсанта”, цитировалось уже двое суток всеми без исключения газетами и даже появилось в вечернем выпуске новостей на Первом канале.
– Владимир Константинович, – после недолгих реверансов приступил к “сладкому” журналист, – как вы прокомментируете слухи о помолвке вашей дочери и ударника популярной рок-группы, известного поклонникам как Шес?
– Бог мой, Сережа, – скривился Борцов, – вот уж не думал, что столь уважаемое издание, как ваше, купится на эту утку! Я разочарован. Не ожидал от вас, не ожидал.
– Слухами земля полнится, – продолжал давить Сергей, – а то, что ни вы, ни Шес не согласны комментировать эту новость...
– Я готов прокомментировать вам любую новость, – перебил политик, – но не рожденный чьим-то болезненным мозгом бред, что мой старший сын может быть обручен с моей же дочерью!
–
– Алексей Снегов, известный, как вы сказали, поклонникам под сценическим псевдонимом Шес, является моим старшим сыном, – обрубил Борцов. – И никак не может быть обручен с собственной сестрой, что же тут комментировать?
– Но позвольте, – пришел в себя Сергей, – Ева, ваша дочь, не раз подтверждала эти слухи!
– Что она подтверждала, Сережа? Что они с Алешей в скором времени породнятся? Так это чистая правда – я собираюсь официально признать его.
– Но если это утка, почему вы раньше никак не опровергали её?
– Наверное, – скривился политик, – потому что считал это внутренним семейным делом и надеялся на порядочность журналистов? Видимо, зря...
Вот об этой новости Ленка и заливалась соловьём, обсасывая её со всех сторон.
– Нет, ну ты представляешь, каков засранец, – кипела она праведным гневом. – Даже Ромке ничего не сказал!
– Может, это Романыч тебе ничего не сказал, – предположила я. – Конспираторы чертовы.
– Нет, – не согласилась Боженова. – Ты бы видела глаза моего благоверного, когда это в новостях показали. Нет, нет, нет. Он точно ничего не знал. Ну и ладно бы Шес – он вообще шифруется так, что Штирлицу остается только локти кусать от зависти, но Ал?! Вот пусть только появится мне на глаза, я ему устрою! Борцов... С ума сойти!
Ленка позвонила и предложила встретиться, когда я уже закончила в деканате консерватории, сдала документы, оформилась и оплатила первый год обучения. Даня был в садике, Олег на работе, занятия в лицее ещё не начались, а потому мне было абсолютно нечем себя занять.
Она рассказывала о своей беременности, подшучивала над мужем, делилась последними новостями и аккуратно, не давя, распрашивала меня о событиях тех месяцев, что мы не виделись.
Я с удовольствием делилась впечатлениями, тщательно обходя болезненные для меня темы.
То, что Лена не давила с обычно присущим ей напором, наводило на определённые размышления. Но я была благодарна за проявленное чувство такта. Мне сначала нужно было самой разобраться, успокоиться, пережить это. И Боженова поняла меня без слов, хотя я прекрасно видела, как сложно ей сдерживаться.
– Скажи мне, когда захочешь поговорить, – прошептала она мне на ухо, обнимая на прощание. – Не держи в себе, хорошо? Что Ромке не говоришь – умница, не надо с ним о таком. А мне можно. Друг Ал или не друг, а я на твоей стороне, чисто по-женски. Помни об этом.
Домой после той встречи с ней я возвращалась немного успокоившейся. Даже не успокоившейся, а, скажем так – задумавшейся о других вещах. Впервые за последние дни голова была занята не собственной обидой. Ленка буквально сияла и я была искренне счастлива за друзей. Вспоминала свою беременность и думала о том, как же хорошо, что у меня есть Боженовы, Олег, Тонька.