Дыхание в басовом ключе

Orbit без сахара

Не знаю, как бы сложилась моя жизнь, если бы не они. Возможно, и Дани бы не было. Я была в депрессии и плохо соображала, что творю и что происходит вокруг. И именно их забота и поддержка помогли мне пережить тот период и не сломиться.

Даня никогда не узнает об этом, но сразу после родов я собиралась отдать его на усыновление. Отец с Олегом тогда заперли меня дома и вместе с Романычем больше месяца не оставляли ни на секунду одну, постоянно заставляя заниматься ребенком, помогая, отвлекая разговорами, пока я не прикипела

к сыну душой. Я бесилась, ругалась с ними, устраивала истерики и обвиняла в разрушенной жизни и во всех смертных грехах. А они терпели и настойчиво, невзирая на моё сопротивление, делали то, что считали нужным.

Тогда я не понимала их и ненавидела за вмешательство в свою жизнь. Теперь – не знала, как благодарить. Сама мысль о том, что я могла лишиться сына, вызывала приступ паники. Повезло, что рядом были люди, не давшие наделать глупостей. Взявшие на себя ответственность, несмотря на моё сопротивление.

Догадка, что, возможно, поведение Ала в какой-то своей извращенной форме диктовалось теми же порывами, пришла в голову, когда я уже выходила из лифта на своем этаже.

Нет, я нисколько не оправдывала его, но злости поубавилось.

– Привет, Витек, – тихо раздалось снизу.

Я повернулась. Он сидел на подоконнике лестничного пролета и курил. Как всегда растрепанный, но без подводки на глазах, в простой синей футболке и джинсах он выглядел несколько непривычно. Темный рюкзак, с которым он, казалось, никогда не расставался, стоял на полу у ног.

– Привет, Шес, – отмерла я через несколько ударов сердца.

– Алекс, – поправил он.

– Хорошо, Лёша, – согласилась я. – Привет, Алекс.

– Можно войти?

– Нет.

– Хорошо, – легко согласился он и протянул ко мне руку. – Тогда ты иди ко мне?

– Нет, – я опустилась на верхнюю ступеньку, поскольку ноги не держали, и остановила его, уже начавшего вставать с подоконника. – Не подходи, не надо. Говори так.

– Ладно, – он сел на место и затушил сигарету в уже полной окурков консервной банке, которую наш сосед поставил там в качестве пепельницы. – Не буду говорить банальности и спрашивать, почему ты уехала.

– И не надо, – кивнула я. – Всё и так понятно.

– Возможно, – Шес поморщился и потер большим пальцем переносицу. – Но почему ты уехала, не сказав ни слова?

– Наверное, потому что нам не о чем говорить?

– Скорее, – не согласился он, – потому что обиделась. Я понимаю, на что, – опередил он моё праведное возмущение. – И тем не менее, нам надо поговорить.

– Говори, – позволила я. Что сказать самой, я не знала. После всех размышлений и планов мести, всё ещё не знала.

– Ты зря думаешь, что я тобой играл, – ожидаемо начал он. – Абсолютно всё, сказаное Алексом в сети – чистая правда. И я готов повторить это здесь и сейчас.

– Какое благородство, – огрызнулась я. – Только, если ты не играл, почему же скрывал от меня своё имя?

–

За это извиняюсь, – Шес развел руками. – Возможно, был неправ.

– Только возможно?

– Да, только возможно, – припечатал он. – Вначале я просто дразнил, у меня фишка такая – таинственность вокруг имени для прессы. Ну и с тобой поиграл немного...

– Ты же говорил, что не играл! – перебила я.

– Не передергивай, – не впечатлился он моим возмущением. – Ты прекрасно понимаешь, что я говорю не о том виде игры. Это было просто баловство и вначале не имело никакого отношения к твоим чувствам.

– А потом? – я не собиралась так просто сдаваться. – Потом, когда ты понял, что Алекс для меня больше, чем просто знакомый в сети. Почему тогда продолжил скрывать?

– Я не видел смысла открываться женщине, целиком увлеченной другим мужчиной, – пояснил он. – К чему?

– Каким мужчиной? – опешила я. – Да между мной и Алеком ничего не было!

– Не ври, – заиграв желваками, тяжело обрубил он. – Если бы Алек сам тебя не сдерживал, ты бы уже давно прыгнула к нему в койку.

– А ты бы, конечно, предпочел, чтобы я прыгала в койку к тебе? – съязвила я, чувствуя, как начинаю заливаться краской. Всё же, он был прав.

– Прости, – не менее язвительно чем я протянул Шес, – но почему тебя это удивляет?

– Да пойми ты – я была уверена на все сто процентов, что Ал и есть Алекс!

– Да понял я это! – он тоже начал повышать голос. – Долго соображал, но в конце концов понял. Только, убей меня, не понимаю, почему?!

– Я знакомого попросила взломать твою аську, – призналась я. – И он сказал, что снежный барс это некто Снегов А.В. А единственный Снегов, которого я знала, и заметь – именно А.В. – это Алек.

– Ты сделала что? – он даже рот приоткрыл от удивления. – Ты совсем с ума сошла?

– Шес...

– Алекс! – взревел он.

– Алекс, – поправилась я. – Мне стыдно, правда. Не знаю, что на меня нашло. Но что сделано, то сделано. И если бы я знала, что ты тоже этот самый А.В., который Снегов, поверь, я бы не вешалась на твоего брата. Точно не вешалась бы!

– Я в шоке, – признался Шес после минутного раздумья. – Я просто в шоке, если честно. Твою же ж мать, – прошептал он, закатывака глаза к потолку, – она взломала мою аську...

– Извини, – так же тихо прошептала я, сгорая со стыда, и тут же перешла в нападение: – Но это никак не умаляет твоей вины!

– Да я и не отрицаю, – согласился он и надолго замолчал, что-то обдумывая. – Знаешь, – продолжил через несколько долгих минут, – как в фильме каком-то идиотском получается: я ступил, ты ступила, Алек по жизни тупит не по-детски и вечно лезет, куда его не просят... Ну, и что мы будем со всем этим делать?

– А что тут можно сделать? – я, как ребенок под Новый год, надеялась на волшебство и Деда Мороза. – Ты хочешь что-то предложить?