Дюна
Шрифт:
Обескураженный изменением темы, барон поглядел на императора.
— Но… ну, вы же знаете, ваше величество, весь этот район необитаем, там свирепствуют черви и ветер. В этих широтах нет даже специи.
— Разве с космических лихтеров вам ни разу не доносили, что из космоса там видны клочки зелени?
— Такие сообщения поступали постоянно. И на первых порах, давно, мы разбирались с ними. Да, мы видели эти растения. Но это стоило нам многих топтеров. Слишком уж дорого обходились такие
— Так, — сказал император, щелкнул пальцами, и слева за троном открылась дверь. Из нее появились двое сардаукаров, перед ними шла девочка, лет четырех. На ней была черная аба, капюшон ее был отброшен на спину, так что на шее ее были видны тесемки конденскостюма. С круглого, мягкого личика ее смотрели синие фрименские глаза. Она явно ничего не боялась, и взгляд ее, непонятно почему, смутил барона.
Даже старая гессеритка-ясновидящая откинулась назад и оградила себя охранительным жестом, когда девочка проходила мимо. Присутствие девочки явно обескуражило старую ведьму.
Император было прочистил глотку, чтобы начать, но дитя заговорило первым. Тоненьким, смягчающим согласные голоском, тем не менее вполне четко выговаривая слова.
— Так вот он каков, — сказала она и шагнула к краю подножия трона. — Не слишком впечатляет… перепуганный старик, у которого не хватает сил стоять без поплавков.
От этих неожиданных слов ребенка барон потерял дар речи. Во гневе он только подумал: «Это что еще за комар?»
— Дорогой мой барон, — сказал император, — познакомьтесь с сестрой Муад'Диба.
— Сест… — барон перевел взгляд на императора. — Я не понимаю.
— Иногда случается, что и я проявляю склонность к излишним предосторожностям, — произнес император. — Мне доложили, что в этих, по-вашему, безлюдных местах имеются признаки активной жизни.
— Но это невозможно! — запротестовал барон. — Там же только черви… и песок…
— Так… но эти люди не страшатся встречи с червями.
Малышка уселась на возвышение трона, свесила с него ноги и принялась болтать ими, оглядываясь по сторонам с уверенным видом.
Барон глядел на эти ножки, как колышут они черную ткань, как иногда под нею мелькают сандалии.
— К несчастью, — сказал император, — я послал туда только пять транспортов с небольшим отрядом, чтобы взять пленников для допроса. Мы едва сумели унести ноги на одном транспорте с тремя пленными. Вы понимаете, барон, моих сардаукаров едва не перебили старики, женщины и дети. Эта девчушка командовала одной из атакующих групп.
— Вы видите, ваше величество! — сказал барон. — Теперь вы видите, что это за народ!
— Я позволила взять себя в плен, — сказала девочка, — очень уж не хотелось
— Только горстка наших воинов сумела бежать от них, — сказал император, — бежать. Вы меня поняли, барон? Мои сардаукары воспользовались двигателями управления как огнеметами с отчаяния, но только это и позволило транспорту взлететь и увезти троих пленных. Запоминайте, барон. Сардаукары в панике отступали от женщин, детей и стариков.
— Навалиться всеми силами, — прохрипел барон, — стереть в порошок до…
— Молчать! — рявкнул император, наклонившись с трона вперед. — Я не позволю более оскорблять мой разум. Как смеете вы являться сюда с вашей дурацкой неосведомленностью…
— Ваше величество, — перебила ясновидящая. Он махнул, чтобы она умолкла:
— Вы утверждаете, что ничего не знали о населенности этих краев… и о воинской доблести этого великолепного народа, — император привстал на троне. — За кого вы принимаете меня, барон?
Барон отступил на два шага. «Раббан! Конечно, Раббан, — подумал он, — дело его рук».
— И весь этот надуманный спор с герцогом Лето, — спокойнее сказал император, опускаясь на трон. — Как превосходно вы провернули его.
— Величество, — жалобно сказал барон. — Что вы…
— Молчать.
Старая гессеритка положила ладонь на плечо императора, зашептала что-то ему на ухо.
Девочка у трона перестала брыкать ногами и сказала:
— Попугай его еще немножко, Шаддам. Конечно, грех радоваться, но в таком удовольствии трудно себе отказать.
— Тихо, дитя, — сказал император, склонился вперед и, положив руку на ее головку, поглядел на барона. — Откуда такое легкомыслие, барон? Неужели вы действительно простофиля, как нашептывает мне ясновидящая? Ну, разве вы не узнаете этого ребенка, дочь вашего бывшего союзника, герцога Лето?
— Мой отец никогда не был его союзником, — сказала девочка, — он мертв, а этот старый боров Харконнен никогда не видел меня.
Барон лишь остолбенело озирался по сторонам. Когда, наконец, голос вернулся к нему, он сумел только выдохнуть:
— Кто?
— Я — Алия, дочь герцога Лето и леди Джессики, сестра герцога Пол-Муад'Диба, — сказала малышка. Она спрыгнула с возвышенности на пол приемного зала. — Мой брат поклялся насадить твою голову на древко своего походного штандарта, и едва ли ему что-нибудь помешает это сделать.
— Помолчи, девочка, — сказал император, усаживаясь на трон… подперев подбородок рукой, он поглядел на барона.
— Я не повинуюсь императору, — сказала Алия, потом повернулась и посмотрела на Преподобную Мать. — Она знает почему.