Дюна
Шрифт:
Ощутив вкус этой жидкости языком, Джессика почувствовала, как заторопилось тело, почти автоматически преобразуя яд.
Как всегда во время обряда с легкой приподнятостью она почувствовала излучение жизни от Пола… там, в глубине ее восприятия.
И тут она все поняла.
— Ты выпил священной воды! — выдохнула она.
— Одну только каплю, — ответил Пол, — маленькую…
— Как ты мог решиться на такую глупость? — возмутилась Джессика.
— Он твой сын, — ответила Чени. Джессика яростно поглядела на нее.
Редкая
— Послушай мою любимую, — сказал он, — послушай ее, мать. Она знает.
— Он обязан уметь все, что могут сделать другие, — сказала Чени.
— Когда эта капля оказалась у меня во рту, когда я ощутил ее вкус и запах, все, что она творила со мной, — только тогда я по-настоящему понял, что произошло с тобой.
— Прокторы твоих Бинэ Гессерит твердят о Квизац Хадераче, но они даже представить себе не могут, в скольких местах я побывал. За несколько минут я… — он умолк, нахмурясь, поглядел на Чени. — А ты что здесь делаешь, Чени? Ты же должна быть… Почему ты здесь?
Он попытался приподняться, опершись на локти. Чени ласково удержала его.
— Пожалуйста, мой Усул, — сказала она.
— Я чувствую себя таким слабым, — сказал он. Взгляд его метнулся по комнате. — И давно я здесь?
— Три недели ты пробыл в коме, такой глубокой, что казалось, даже искра жизни исчезла из твоего тела.
— Но ведь это была только капля, и я преобразовал ее, — сказал Пол. — Я преобразовал Воду Жизни. — И прежде чем Чени или Джессика успели его остановить, зачерпнул ладонью из широкого кувшина возле постели и вылил жидкость себе в рот.
— Пол! — отчаянно крикнула Джессика.
Он схватил ее за руку, обратил к ней исхудалое как смерть лицо и послал свое сознание к ней.
Контакт получился другим: без нежности, сочувствия, жалости, как с Преподобной Матерью Рамалло или с Алией… Но контакт был, чувства их соединились. Он потряс ее, лишил сил, от страха она словно съежилась.
Он громко сказал:
— Ты говорила мне о месте, куда ты не смеешь войти? О черном месте, куда не смеет заглянуть Преподобная. Покажи мне его.
Она покачала головой, ужаснувшись от одной этой мысли.
— Нет!
Но он не давал ей опомниться. Покоряясь его силе, она закрыла глаза, направила мысли к той тьме, что внутри.
Сознание Пола текло и вокруг, и сквозь нее, словно низвергаясь в разверзшуюся тьму. Она успела чуть заглянуть в это место, прежде чем разум ее в ужасе отшатнулся. Дрожь от увиденного, непонятно почему, сотрясала все ее существо. Там, во тьме, дул ветер, сыпались искры, пульсировали, расширяясь и сжимаясь, кольца света; извергаемые ветром из тьмы белые силуэты мелькали среди огней.
Наконец она открыла глаза, Пол глядел на нее. Он все еще держал ее руку, но и чувство контакта, и страх исчезли. Она утихомирила дрожь. Пол выпустил ее руку… словно
— Преподобная Мать? — спросила Чени. — Что случилось?
— Я устала, — прошептала Джессика. — Я так устала.
— Посиди, — предложила Чени, — посиди здесь. — И она помогла Джессике привалиться к стене.
Через юные руки словно втекала сила. Джессика приникла к Чени.
— Он и в самом деле видел Воды Жизни? — спросила Чени высвободившись.
— Он видел, — прошептала Джессика, разум ее все еще бушевал, не в силах успокоиться после контакта. Но теперь она, словно после многонедельного шторма, вступила на твердую землю. И все Преподобные в глубине ее сознания всполошились… она чувствовала, как они спрашивают: «Что это? Что случилось? Что было в этом месте?»
Но все эти мысли таяли перед фактом — сын ее действительно был Квизац Хадерачем. Тем, кто мог быть сразу во многих местах. Воплощенной мечтой Бинэ Гессерит. Но понимание этого не успокаивало.
— Что случилось? — повторила Чени. Джессика покачала головой.
Пол произнес:
— В каждом из нас неразрывно слиты две древние силы — та, что дает, и та, что берет. Мужчине нетрудно заглянуть в то место своей души, где обитает берущая сила, но заглянуть в обиталище дающей он не в силах, оставаясь мужчиной. Женщине наоборот.
Джессика увидела, что Чени не отводит от нее глаз, но слушает Пола.
— Ты понимаешь меня, мать? — спросил Пол. Сил ей хватило, только чтобы кивнуть.
— Это голос седой древности, — сказал Пол, — чувства эти вросли в каждую клеточку нашего тела. Эти силы в нашей основе. Ты можешь сказать себе: «Да, я понимаю, как это все происходит», но когда заглянешь в глубь себя и окажешься прямо перед лицом этой грубой силы, без какой-нибудь защиты, — сразу нетрудно заметить опасность. Сразу поймешь: эта сила может победить тебя. Нет большей угрозы для Дающего, чем сила, которая берет, и нет большей угрозы для Берущего, чем сила, которая дает. И так легко покориться этим силам!
— А ты, сын мой, — спросила Джессика, — ты из тех, кто дает, или из тех, кто берет?
— Я в точке равновесия, — ответил он, — я не могу дать, не взяв, и не могу взять, не… — он умолк, поглядел на стену справа.
Чени почувствовала щекой легкое дуновение, повернувшись, заметила, как колыхнулась ткань.
— Там был Отейм, — сказал Пол, — он подслушивал.
В этих словах Чени услышала отзвук его пророческого дара, и то, что будет сейчас, она видела, словно все уже произошло: Отейм расскажет, что он видел и слышал, остальные разнесут слух, как огонь, по стране. «Муад'Диб не как все мужчины», — скажут они. Зачем волноваться? Да, он мужчина, но умеет видеть и в глубинах Вод Жизни, как это делают Преподобные. Он действительно Лисан-аль-Гаиб.