Джамбр
Шрифт:
После долгих переговоров и споров, они сняли налог с двух недостававших мельниц, с одной здесь, у нас, и с другой в Ереване, а также с нескольких лавок караван-сарая, которые пустовали в то время, и [вместо] вышеназванной суммы в 12 туманов и 5450 дианов взыскали со св. Престола 11 туманов 7950 дианов. Упомянутый мирза Кязум и его помощники дали нам соответствующее удостоверение [худжет] за тремя печатями в 1150 году мусульманской и в 1187 (1758) году нашей эры, когда католикосом был Казар Джахкеци. Худжет найдешь по реестру.
Подобно тому как они увеличили налоги с мульков св. Престола, так увеличили [налоги] и со всех мульков страны и, между прочим, с Ованнаванка и внесли это в худжет. А 17 туманов и 5 тысяч дианов, которые они, как было сказано, получали от св. Престола за монастыри, взыскали с нас без надбавки. Такой порядок существовал до конца [жизни] Надир-шаха и до возвышения афганца Азат-хана; с нас, как мы сказали, ежегодно взимали 11 туманов 7950 дианов увеличенного налога и 17 туманов 5 тысяч дианов за монастыри.
После кончины Надир-шаха страна наша подверглась великим бедствиям и волнениям, много раз разоряли села, монастыри и св. Престол,
354
Прим. ред. Очевидно, в тексте пропущена какая-то статья дохода в 6 тысяч дианов, иначе сумма была бы равна 19 туманам 1225 дианам.
После католикоса Минаса, (когда Престол занимает Александр Константинопольский, приходит к нам известный в стране мусульманин по имени Али-Кули, назначенный векилем по казенным налогам, и описывает мульки Престола. Он пишет небольшую бумагу, которая удостоверяет, что налог с мульков Эчмиадзина составляет 19 туманов 5425 дианов. “Из этой суммы, — пишет он, — мы вычли магафство Престола, то есть 10 туманов и 7 тысяч дианов; остаток в 8 туманов и 8425 дианов мы получили”. Это удостоверение, [называемое также шарт-наме], за пятью печатями чиновников дают нам. Его найдешь по реестру.
После же католикоса Александра, когда в 1250 (1756) году был избран католикосом вардапет Саак Кехеци (он не пришел в св. Престол, как мы сказали в другом месте) и когда в Ереване ханом стал вышеупомянутый Хусейн-Али, этот хан и его служащие, пользуясь безначалием Престола и смутой в стране, поднимают новые споры, назначают новые налоги и взыскивают их с Престола. Сумму [налогов] сверх магафства они доводят до 11 туманов 7500 дианов и взимают их до сих пор без послабления, а нам дают удостоверение, то есть завэ или шарт-наме, что найдешь по реестру по номерам. Они также снова начинают взыскивать со св. Престола налоги за монастыри — 17 туманов 5 тысяч дианов, несмотря на то что католикос Александр Константинопольский, подав прошение Азат-хану и указав на запустение монастырей, добыл у него рагам о снятии [этого налога]; да и от Хасан-Али-хана и вельмож нашей страны он получил бумагу, скрепленную многочисленными печатями, с приказанием, чтобы больше не взыскивали с Престола этот налог за монастыри. Кроме того, они устанавливают налог на церкви нашей страны и ежегодно взимают его в размере 24 туманов.
Когда престол заняли мы, в 1212 (1763) году нашей и в 1177 году мусульманской эры, от Керим-хана пришел мирвеиз, т. е. диванагир, по имени Фазлулла, который явился для описи также и в св. Престол. Мы представили ему царские рагамы об исконном магафстве св. Престола. И он дал нам малое шарт-наме, или удостоверение, [которое гласит]: “Я удостоверился, что магафство Эчмиадзина по нагду составляет 13 туманов и 6300 дианов хараджа с его виноградников, мельниц, маслодавилен, бани, овец, лавок и т. п., а по джинсу 75 халваров и 25 литров посевов”. Если при следующих описях чиновники тоже будут писать так, для св. Престола будет большая выгода, ибо магафство наше по нагду увеличим на 2 тумана 9300 дианов, а по джинсу — на 9 халваров и 25 литров. Это удостоверение найдешь по реестру.
После этого, в 1214 (1765) году нашей и в 1188 году мусульманской эры, векиль и диванагир нашей страны нечестивый Мирза-Шефи, собираясь на паломничество в Мекку, попросил у нас 100 туманов. Когда мы отказали, он озлобился и замыслил нанести нам вред: он стал расследовать, откуда это наше магафство, с какого времени, на основании каких рагамов. “Приходите, — [говорил он], — докажите ваше магафство, [в противном случае] вы должны будете платить налог за все эти годы”. После долгих споров и препирательств [мы отправились в Ереван]. Мы не взяли с собой из Престола какого-либо царского указа (ибо эти персияне злы и коварны, а шаха теперь нет), но взяли копию с указа шаха Султан-Сулеймана от 1083 года мусульманской эры и копию с удостоверения Хасан-Али-хана от 1168 года мусульманской эры, в котором он сам и все вельможи из местных персиян поставили свою печать и подтвердили магафство св. Престола, о чем мы говорили выше. Мы написали прошение на имя Хусейн-Али-хана, в котором сказано: “Допустим, что мы только что прибывший чужестранец [355] и с обстоятельствами Престола не знакомы, но разве ты не знаешь, что наш Престол издревле признан
355
“Допустим, что мы только что прибывший чужестранец”. Симеон намекает на свои долгие странствия на чужбине. В Эчмиадзин он приехал из Константинополя в 1763 г., когда и был избран католикосом.
На этом прошении хан пишет приказание за своей печатью о следующем: “Как прежние шахи и мой брат, зная о магафстве Эчмиадзина, дали такие документы, так и я приказываю, что он должен быть признан магафом; никто не смеет требовать у него ни одного динара”. Мы, однако, не удовлетворились этим и попросили у него особую талгу относительно 17 туманов. В ней он пишет: “Те 17 туманов, которые во времена Надир-шаха неправильно и незаконно наложили на Эчмиадзин и [взимали] до сего времени, мы сняли, зная о магафстве Эчмиадзина. Впредь никто не имеет права взыскивать этот [налог] и упоминать о нем”. Обе бумаги написаны в 1214 (1765) году нашей и в 1178 году мусульманской эры. Найдешь по реестру. С тех пор и по сей день этого, 1216 (1767), года мы больше не платим 17 туманов, которые взыскивали с нас как джизью.
Таким образом, в настоящее время, когда мы пишем эту “Памятную книгу”, состояние св. Престола и платимых им налогов представляется в следующем виде. Раз в год мы платим 11 туманов 7500 дианов, т. е. излишек сверх магафства св. Престола. Других платежей под названием “харк”, “нагд” и “джинс” не имеем. [Однако] при случае, особенно в Новруз, то есть в их Новый год и байрам, мы должным образом подносим дары хану, всем вельможам и придворным деньгами и вещами. Стоимость подарков хану и другим в день Новруза деньгами и вещами доходит до 20 туманов (записи хранятся). Это особенно важный для нас день в смысле приношения подарков, ибо в этот день мы идем на свидание с ним [т. е. с ханом] и поздравляем с байрамом (хотя во времена царей католикосы не ходили с поздравлением [к хану] и не платили столько, а через одного монаха посылали ему сластей и барашка и поздравляли с праздником). Но и хан со своей стороны всегда дает нам шелковую рясу и шелковую капу [356] , а иногда дарит также верхового коня с полной сбруей, шерстяную шаль на шею, даже серебряный посох, а также семь расшитых суконных кафтанов семи нашим епископам. В наше время иногда случается, что сам хан или другие просят у нас денег взаймы под долговые расписки; просьбами и мольбами стараются получить у нас деньги или другие ценности, и мы, смотря по тому, кто просит и что просит, иногда удовлетворяем просьбу целиком, иногда наполовину, а то и вовсе отказываем, сообразуясь с обстоятельствами, подобно тому как капитан ведет корабль, сообразуясь с ветрами. Правители хитростью хотели ввести новые разорительные для нас обычаи, и на несколько лет им это даже удалось, но в дальнейшем с божьей помощью мы их прекратили. Во-первых, хан со всеми вельможами в октябре месяце стал посещать св. Престол (это они называли “Уч-килисе-эгнаги”). [Приходилось терпеть] все расходы и стеснения. Затем хан получал дорогой подарок и давал нам дефтер, в котором было приказано: такому-то аге дай то-то, другому то-то, каждому по достоинству. Все это стоило нам около 50 туманов. Во-вторых, во время байрама хан стал приезжать, посещал нас и просил ставить перед ним тарелку с золотыми монетами, которые он раздавал сотрапезникам. Это составляло от 50 до 60 золотых монет. В первый же год, как мы стали [католикосом], нас тоже принудили платить, но в следующем году с помощью божьей мы уклонились, и этот обычай с того времени прекратился. Все это мы пишем как предостережение на будущее, а в настоящее время, сколько бы мы ни сеяли, сколько бы мульков и скота ни имели — об этом не спрашивают и [ничего] не описывают; сколько мы ввозим из-за границы, сколько вывозим — на это нет пошлин или других повинностей. Таково теперь положение наше и св. Престола. Будущее же известно одному богу. Уповаем на него.
356
Капа (***) — длинное, до пят, платье, которое духовные лица носят дома, подрясник.
То, что мы написали, не интересно для простого [народа], но думаем, что будет весьма и весьма полезно нашим братьям-католикосам, которые последуют за нами. Надеемся, что; они, пользуясь этой книгой [357] , иногда помянут нас, говоря: “Господи, помилуй”.
ГЛАВА 15
в которой поименно и в отдельности описываются пахотные земли и пастбища для стад св. Престола, с указанием, когда, как и кем приобретены и где находятся
357
Вместо слова “книга” автор употребляет слово *** — “место пытки”, “пытка”, давая понять, сколько трудов стоило ему собирание и приведение в порядок хозяйственных документов и изложение их содержания.