Джекаби
Шрифт:
— Значит наша жертва работала в газете?
— Все так. Он был репортером, писал в основном о политике и местных новостях. Правда, сэр, вам уже пора!
Джекаби перевел взгляд на тротуар, когда карета подъехала к Марлоу. Инспектор прервал свой разговор со всхлипывающей блондинкой и шагнул к карете, встав у её двери по стойке смирно. Девушка выглядела растерянной. Она помедлила, не зная что делать дальше, пока не подошел другой офицер и не отвел ее в сторону. Я поняла, что уже видела её лицо. Это была девушка с фотографии, что я заметила наверху. Эмоции вернулись, но я сдержала комок, застрявший в горле.
— Хорошо. Спасибо, детектив.
Я развернулась и поспешила вслед за Джекаби, завернув за угол и чуть было не налетев на него. Он стоял, прильнув спиной к стене, и пристально наблюдал за происходящим.
— Что вы делаете? — спросила я, оглядываясь и прячась в тень вместе с ним.
Переулок был широким, он пробегал между Эмерлад Арк и приземистым кирпичным зданием, от которого несло рыбой. Напротив нас вдоль стены высилось нагромождение мусорных контейнеров и старых ящиков, но ничего такого, за что можно было бы спрятаться. А прямо над нами этажом выше из стены торчал узкий балкон.
— Что ж, мисс Рук, пришло время вам уйти, — просто произнес Джекаби, поглядывая на аллею, не удосуживаясь даже взглянуть мне в глаза.
— Вы отказываете мне в работе? — я побледнела.
— Что? Нет же, откуда вообще у вас взялась эта идея? — он подошел к груде старых ящиков и вытащил один из них с крепкой деревянной рамой и большой эмблемой в виде красной рыбы, нарисованной сбоку. Он поставил ящик внизу под балконом и вытащил еще два. Выстроив из них простую пирамиду, он посмотрел наверх. — Если вы все еще согласны, даже после утренних событий, тогда работа ваша... во всяком случае предварительно. Давайте назовем это испытательным сроком.
После небольшого разочарования во мне бурлила радость от его слов.
— О, я согласна, мистер Джекаби, — ответила я. А после небольшой паузы добавила. — А на что конкретно я согласна?
— Превосходно, уже задаете верные вопросы, — продолжая говорить, он сложил сверху еще три или четыре ящика. — Мне пригодится ваше присутствие в некоторых случаях, как сегодня, например, и умение подмечать мельчайшие детали, которые могут оказаться полезными. Я буду диктовать вам под запись выводы, которые вы сведете воедино в надлежащее досье. Вы будете моим добрым слушателем. Мне лучше думается вслух, и я предпочитаю не слишком много разговаривать сам с собой. Это вызывает у меня головную боль. Иной раз вы просто будете выполнять для меня те или иные поручения. Выписывать счета и квитанции, управлять счетами и тому подобное. Еще вопросы?
— Почему вы изменили свое мнение? — слова сами сорвались с моих уст.
— Изменил мнение о чем?
— Вы сказали, что я не подхожу для этой работы. Почему вы изменили свое мнение?
Джекаби перестал складывать старые ящики и, прежде чем ответить, заглянул мне в глаза:
— Марлоу хороший человек и грамотный детектив, но он замечает то, что заметил бы кто угодно: странности. Он увидел пятна крови и мужчину в красной пижаме. Я же вижу вещи куда более странные. То, что другие не видят. Но вы... вы обращаете внимание на почтовые ящики и мусорные корзины... и людей. Вы, Эбигейл Рук, та, кто может видеть обычное в необычном. Еще вопросы?
У меня остался последний.
— Почему у вас нет маленького блокнота? — спросила я.
— Что? Блокнота?
—
— Во-первых, — со вздохом произнес Джекаби, — хорошим детективам редко хочется выглядеть как «настоящий детектив», в большинстве случаев. Во-вторых, идея в целом неплоха, но у меня уже были блокноты, и я нашел их абсолютно бесполезными для себя. Я отдал их моим ассистентам, чтобы те их перепечатали, но ни один из них не смог разобрать мой почерк. Один из них даже предположил, довольно грубо, что мой почерк сильно смахивает на каракули шимпанзе.
— Ну тогда вы всегда могли бы прочесть мне свои записи для внесения в досье — или нет. Вы могли бы просто использовать блокнот для собственных нужд.
— Это уж совсем бесполезно.
— Почему?
— Потому что «шимпанзе» было еще мягко сказано. Я сам с трудом могу прочесть, что написал. Куда проще вообще пропустить это действие. Я могу диктовать свои выводы вам в конце дня, удобно расположившись в кабинете.
— Ну, все же я считаю, что и для себя мне нужен блокнотик. Думаю, я буду куда презентабельнее смотреться с кожаным блокнотом. О, и с увеличительным стеклом. С увеличительным стеклом я еще больше буду походить на детектива.
— У меня есть несколько, но почему вам так хочется почувствовать себя детективом? Я нанимаю вас в качестве помощника в расследованиях, а не детектива. Увеличительное стекло поможет вам почувствовать себя следственным помощником? Если так, я с радостью одолжу вам одно, пока вы будете привыкать к новой роли.
— Не поймите меня превратно, сэр, но умеете же вы лишать события радости. — Я поплотнее закуталась в пальто, спасаясь от холодного ветра. — Значит, мы здесь закончили?
— Не мы. Мне нужно еще кое-что сделать. — Детектив бросил взгляд наверх и вниз, потом еще раз на переулок. — Встретимся в моем офисе. Думаю, запах уже будет терпимым. Ознакомьтесь с местом... и заклинаю вас, не соскользните в пруд. Грязь на удивление такая скользкая.
— Я не заметила никакого пруда... Он где-то поблизости?
— Нет. На третьем этаже. Вы не пройдете мимо. — Джекаби поставил ногу на шатающуюся пирамиду и быстро взобрался по импровизированной лестнице.
— Постойте, а что это вы делаете? — Я схватилась за самую верхушку конструкции обеими руками, стараясь зафиксировать её, потому что она грозилась вот-вот разрушиться.
Джекаби схватился за металлическую решетку и запрыгнул на узкий балкон.
— Мне нужно вернуться в квартиру 301. Если Артур Брэгг был репортером, который оказался в самой гуще событий, а теперь у него дыра в груди и отсутствует несколько пинт крови... — Он позволил неоконченной фразе повиснуть в воздухе.
— Ну конечно, — отозвалась я. — Он скорее всего был убит за что-то написанное им. Но... почему вы не хотите, чтобы я шла с вами?
— Потому что... — Джекаби поставил ногу на тонкие металлические перила и ухватился за следующий балкон. Когда он подтягивался вверх, то носками обуви провел по кирпичной стене. — Вы провели со мной все утро и ни разу не упали в обморок, ничем в меня не запустили и не превратились в водоплавающую птицу. Мне бы очень хотелось, чтобы хотя бы в первый день так все и оставалось.