Джеральд Даррелл. Путешествие В Эдвенчер

Боттинг Дуглас

«Невероятно популярная книга Джеральда в большей своей части прав­дива, — заявила Джейн Лагудис Пинчин, профессор английского языка из Нью-Йорка. — Но истина в ней не главное. Джеральд Даррелл пишет ху­дожественную прозу. Более того, он пишет художественную прозу особого вида. Настоящие имена и реальные места — всего лишь иллюзия, которая позволяет нам полностью ощутить себя внутри идиллии на острове».

Сам Джеральд это отрицает. «Я бы хотел подчеркнуть, что все анекдо­ты об острове и его жителях совершенно справедливы», — пишет он в пре­дисловии. Впоследствии он утверждал, что может вспомнить события каж­дого дня из тех пяти лет, что он провел на Корфу. Эти события хранились в его памяти, как фотографии

в альбоме. «Моя память — точно такая же, как у всех. Но моя обладает цветом, хранит ароматы и звуки». Звуки, аро­маты и виды Корфу он запомнил с удивительной четкостью и точностью:

«Я могу вспомнить изгиб запястья, тень улыбки, бородавку, прыщ, старческую руку, изуродованную артритом, гладящую меня по светлым во­лосам, беззубые десны, желтые белки глаз и голос, произносящий традици­онное греческое приветствие. Я помню запах старой одежды, напоминав­шей бинты мумии, вонь мочи, запах хлеба, масла, оливок и чеснока, запах выстиранных носков. Под мышками, откуда торчат клочья волос, гораздо более густых, чем на голове старухи, ее бюстгальтер посерел от пота. Кре­стьяне, пьющие чай, когда мы уже закончили, попкорн в доме Марии, теп­лые дожди…»

Точность, с которой Джеральд описывал поведение животных, и уди­вительная достоверность описаний ландшафтов Корфу, что может под­твердить любой, кто побывал на этом острове, подтверждает, что он обладай уникальной памятью. Персонажи книги правдивы: порой автор придает животным чисто человеческие черты, порой дает карикатурное изображе­ние, порой что-то преувеличивает, а о чем-то умалчивает в традициях се­мьи Дарреллов — и они полностью отражают первую реакцию ребенка на удивительную жизнь на средиземноморском острове в те замечательные предвоенные годы. О достоверности книга говорит и тот факт, что она была прочитана и подтверждена Теодором Стефанидесом, большим педантом и любителем точности.

Образ Корфу в книге Джеральда резко отличается от того, какой мы видим в книге Лоуренса Даррелла «Пещера Просперо». Оба брата вспоми­нают о рае, но рай у них получается совершенно разным. Лоуренс стано­вился мужчиной. Мир Джеральда был миром ребенка, невинным, наив­ным, не ведающим зла, домашним миром, в котором всегда была мама, где супницы были полны, а к столу мог сесть любой. Это дом, куда он всегда мог прийти сам и привести своих друзей вне зависимости от количества их ног — здесь были одинаково рады и двуногим, и четвероногим, и шестино­гим, и стоногим, и даже тем, у кого ног вообще не было. Время доказало, что, однажды покинув этот рай, в него невозможно вернуться — разве что с помощью ручки и бумаги, памяти и воображения.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ЧЕЛОВЕК И ПРИРОДА: 1955-1956

К концу 1955 года Джеральд Даррелл уже написал шесть книг за три года, организовал пять экспедиций и принял участие в восьми. Хотя он по­стоянно называл себя «ленивым и пугливым», эти качества полностью ком­пенсировались удивительной энергией, как физической, так и умственной. Однако в это время Джеральд решил изменить ход своей жизни. Размерен­ная, упорядоченная жизнь признанного писателя ему наскучила, он стал снова мечтать о свободе и приключениях в джунглях. Джеральд начал по­думывать об организации еще одной экспедиции. Он шутил, что члены се­мьи, которых он вывел в книге «Моя семья и другие звери», подали на него в суд за клевету, и теперь он вынужден «бежать и скрываться в тропиче­ском лесу».

На самом деле Джеральд мечтал о новой экспедиции. Сначала все шло как прежде: он собирался ловить редких животных для зоопарков и диле­ров в Англии. Надеялся он заинтересовать и американцев. Теперь он от­лично знал, что добиться

коммерческого успеха в подобной экспедиции не­легко. Зато он мог получить отличный материал для новых книг, а книги приносили ему деньги. Джеральд хотел также снимать научно-популярные фильмы, несмотря на то что его съемки в Аргентине и на Кипре провали­лись. Однако приключения зверолова могли стать отличным материалом для фильмов.

Джеральд долго раздумывал над тем, куда бы ему отправиться, и нако­нец остановился на Камеруне, решив навестить своего старинного друга, Фона Бафута. Гораздо легче снимать фильм в уже знакомой стране, а зна­комые охотники помогут ему поймать необходимых животных. Сначала он собирался ловить крупных, сенсационных животных, хотя ему хотелось, чтобы читатели считали, что он специализируется на ловле мелких зверу­шек, представляющих научный интерес, которые редко привлекают вни­мание звероловов. С самого начала эта экспедиция была загадочном и про­тиворечивой, поскольку Джеральд пытался отойти от старого образа мыш­ления.

Сначала он обратился к легендарному американскому зверолову Айве­ну Сандерсону, приключения которого в довоенном Камеруне так поразили его воображение в детстве. Джеральд хотел получить у великого старика информацию о редких, ценных и мифичесшгх животных, в частности о го­риллах и о загадочных гигантских летучих мышах, которых Сандерсон ви­дел на лесной речке во время одной из своих экспедиций. Обращаться к Сандерсону было не самое лучшее время. Только что сгорели зимние поме­щения его знаменитого зоопарка в Нью-Джерси, причем вместе с живот­ными. Но зверолов прислал теплое и очень полезное письмо.

«Я слышал о Вашей работе и искренне восхищен Вашей деятельностью.

Теперь давайте поговорим о «гигантской летучей мыши». Хочу заверить вас, что эта чертова тварь не набрасывалась на меня. Она просто пролете­ла мимо и внимательно на нас посмотрела. У меня сложилось впечатление, что она охотилась за лягушками, которых в той речке была пропасть. Кем бы ни была эта тварь, она была огромной, у нее были острые зубы и здоро­венные когти. Летела она медленно. Местные жители отлично знают о ней и относятся с почтением. Эти люди не суеверны и обладают отличным ло­гическим мышлением, гораздо более логичным, чем мышление европейцев­и американцев!.. Посылаю Вам карту, на которой с точностью до полуми­ли указано, где именно мы видели это создание [4] . Если говорить о гориллах, то мы видели их к северу от огромной скалы, которую мы прозвали «Дере­венским соском». Ассумбо знают все семейные группы. Мы всеми силами старались убедить их не ловить детенышей варварским способом: они соби­рались убивать матерей, хватать детенышей и убегать. Вы не должны пы­таться добыть детенышей гориллы таким образом, но если это Вам удастся, я не завидую, поскольку представляю, чего будет стоить доставить детены­шей на побережье.

…Не собираетесь ли Вы ловить водяных землероек? Если Вам удастся доставить их живыми, пришлите мне пару — я хорошо заплачу за них аме­риканскими долларами!»

Закончил Сандерсон свое письмо короткой просьбой, очень удивившей Джеральда странными совпадениями. «Загляните к моей матери, — писал американский зверолов. — Она живет в отеле «Берри Корт» в Борнмуте. Это замечательная женщина, и если вы любите хорошо поесть, вы с ней поладите».

Через пять дней Джеральд написал ответ. Информация о гигантской летучей мыши была очень полезной. Он определенно постарается поймать это удивительное животное. Джеральду очень хотелось увидеть животное, напоминающее птеродактиля, обитающее в болотах на границе Конго и Родезии, которое могло бы оказаться и в Камеруне. «Если мы его увидим и сумеем поймать, — писал он Сандерсону, — я обязательно дам Вам знать».