Джеймс Хеллборн. Трилогия
Шрифт:
Россия. Свобода. Война.
Сердца из огня и железа,
А дух - зеленеющий дуб,
И песня-орёл, Марсельеза,
Летит из серебряных труб.
На битву!
– и бесы отпрянут,
И сквозь потемневшую твердь
Архангелы с завистью глянут
На нашу весёлую смерть.
И если, шатаясь от боли,
К тебе припаду я, о, мать,
И буду в покинутом поле
С простреленной грудью лежать -
Тогда у блаженного входа
В предсмертном и радостном сне,
Я вспомню -
Мария на белом коне.
Браво, бис, апплодисменты. Кровавая Мэри обняла и трижды расцеловала своего министра. Впрочем, один из русских генералов остался недоволен:
– Нехороший ты человек, Леня. Лет двадцать назад эти стихи другого вождя прославляли.
– Это было давно и неправда, - покраснел товарищ министр.
– Я его прощаю, - заявила мадам президент. На том и порешили.
– Господин Джеймс Хеллборн?
– услышал он у себя за спиной и обернулся.
Перед ним стояла молодая и симпатичная дама в русском мундире. Нет, не совсем молодая. Выглядит на тридцать, но на самом деле ей тридцать шесть-тридцать восемь, не меньше, определил опытный глаз Хеллборна. Просто она старается следить за собой. Носик-пуговка, глазки-маслинки; ах, какие кудряшки...
" Какой же ты пошляк, Джеймс".
– Мне сказали, что сегодня вечером вы находитесь в нашем посольстве. Я могу с вами поговорить? Простите мой английский, если вы плохо меня понимаете...
– Я могу понимать и говорить по-русски, - решил признаться коварный альбионец.
– Если у вас есть трудности, не стесняйтесь использовать русские слова и фразы.
Так они и разговаривали - фраза по-русски, фраза по-английски.
– Я должна с вами поговорить, - продолжала она.
– Где-нибудь в тихом месте.
– Простите, с кем имею честь?
– поинтересовался Джеймс.
– Извините, - покраснела она.
– Старший комиссар Надежда Стеллер. Так вы не против?
– Нет, конечно. Весь к вашим услугам.
" Стеллер, Стеллер... Знакомая фамилия. Где я мог ее слышать? И совсем недавно?"
Она была своим человеком в посольстве и быстро отыскала пустой кабинет. Не совсем пустой, но ее заинтересовали только два кресла - для себя и для гостя. При этом старший комиссар Надежда Стеллер не произнесла ни слова. Обошлась указующими жестами.
" Хорошенькое начало. Здесь случайно не планируется допрос с пристрастием? А магнитофоны в этой комнате установлены?"
– Простите, госпожа Стеллер, - спохватился Хеллборн, - вы случайно не еврейка?
– Почему вы об этом спрашиваете?
– нахмурилась она.
– Простите еще раз, но вы не ответили на мой вопрос.
Она гневно тряхнула кудряшками:
– Революция предоставила равные права и возможности всем без исключения народам бывшей империи. Поэтому, пока вы находитесь на территории Советской
"Неужели генерал Пташек-Заполянский был прав?" - с внезапным ужасом подумал Джеймс.
– Я из петроградских немцев, а мои дальние предки приехали в Россию из Баварии. И советую вам немедленно забыть об этом.
" Точно, она что-то скрывает. Они везде!"
Но вскоре ему стало не до смеха.
Товарищ Стеллер откашлялась и достала из нагрудного кармана маленькую записную книжку. Чуть больше достопамятного блокнота старшины Коппердика, но совсем тонкая. Впрочем, на фоне такой груди...
– Вы воевали против нас на Груманте, мистер Хеллборн.
– Это был не вопрос, а утверждение.
– Грумант?
– переспросил он.
– Грумант, Свальбард, Шпицберген, имя ему Легион, - нетерпеливо уточнила она.
– Было дело, - не стал спорить Хеллборн. Все гости могли наблюдать его битву на стаканах и тарелках.
Она снова откашлялась и принялась зачитывать из блокнота:
– - " Около 16.00. 1 января 1940 года, из ранее захваченной советскими войсками гавани Митраборга, в Мурманск отправился боевой танкатер Советского Северного Флота "Корниловец", бортовой номер 1779. На его борту находились шесть человек. Старший офицер - лейтенант Красной Армии Владимир Стеллер..."
СТЕЛЛЕР!
– "... водитель-пилот - ефрейтор Василий Петляков; красноморский пехотинец Андрей Пугачев; красноморский пехотинец Степан Бондаренко; и двое военопленных - риттмейстер Ханс Браге, офицер ДНА; и лейтенант Джеймс Хеллборн, Альбионский Добровольческий Корпус". Вы и есть тот самый лейтенант Джеймс Хеллборн, гражданин Альбиона, - уточнила собеседница.
– Не стану отрицать, - у него почему-то пересохло в горле. Знакомое ощущение - и такое предсказуемое.
– " В порт назначения корабль в расчетное время не прибыл", - продолжала госпожа Стеллер.
– " Тщательные поиски не привели к положительным результатам. Танкатер "Корниловец" был объявлен пропавшим без вести", - она захлопнула блокнот и уставилась на альбионца. Хеллборн выдержал ее вгляд, и даже скорчил нейтральную и ни на что не намекающую гримасу.
Тогда Надежда Стеллер продолжила:
– " Седьмого января 1940 года губернатор Белголландской Исландии пригласил в свою канцелярию российского консула в Рейкъявике. Консулу сообщили, что береговая оборона Исландии обнаружила вышеописанный корабль в территориальных водах к востоку от острова. На борту никого не было. Корабль был возвращен советской стороне без каких-либо условий и дополнительных переговоров.