Джейн, невеста императора
Шрифт:
Джейн с готовностью достала небольшой планшет — на нем снимки смотрелись куда лучше, чем в коммуникаторе, — активировала его и отдала Магде.
— В самом деле, неплохо, — удивленно протянула она, листая страницы. Вот теперь Джейн все-таки немного обиделась. «Неплохо»? Это что еще такое? И что за удивление в голосе? И что это за снисходительность такая дурацкая? У нее, между прочим, по композиции всегда было минимум восемьдесят пять из ста!
— Спасибо, — сказала она градусов на десять холоднее. Хотела после этого вообще замолчать, но не выдержала. — Вообще-то, это моя специализация.
— Как
— На своей странице, — Джейн забрала у Магды планшет и перекинула ей адрес страницы.
— А журналы, специальные порталы или что-нибудь в этом роде?
— Нет, таких публикаций у меня нет.
— Почему же? — ой, какой интересный вопрос! Джейн тоже иногда им задавалась. И ответ ее неизменно бесил.
— Мой отец против того, чтобы я публиковалась где бы то ни было.
Магда задумалась, посмотрела куда-то в сторону императорского места и сказала с улыбкой:
— В вашем возрасте, Джейн, Томас, например, вертел целым Советом стариков как ему было угодно.
— Это потому что у него не было отца, — мрачно улыбнулась в ответ Джейн.
— Тоже верно, — рассмеялась Магда. Джейн задним числом обругала себя за жуткую бестактность, но кажется, Магда не принадлежала к тем людям, для которых смерть Императора Джозефа была болезненной темой до сих пор. — И все-таки, Джейн, вам сколько сейчас лет?
— Двадцать четыре.
— Двадцать четыре. И в двадцать четыре года вы слушаетесь отца во всем?
— Нет, не во всем.
— Это уже неплохо. И что же именно вы делаете так, как хотите вы, а не он?
Джейн открыла было рот для ответа, но задумалась. А действительно: что?
Она одевается как хочет. Честно говоря, так себе достижение.
Уходит тусоваться на всю ночь, несмотря на отцовские запреты, но только в том случае, если он не запретит уходить вообще. Вряд ли это стоит озвучивать здесь и сейчас. Что еще?
Общается с кем хочет? Достаточно вспомнить ее последний серьезный роман, чтобы ответить: нет. Она не общается с кем хочет, не любит тех, кого хочет. Этот пункт в пролете. Что еще?
Она ест, что хочет, и закидывается энергетиками, если ей нужно, сколько папа ни ворчит. Ну, это даже не смешно. Великий бунт нашелся. И спиртное она действительно не пьет, как отец велит, только в виртуальности отрывается. Между прочим, она это делает не потому что он запретил, просто так совпало! Но кому докажешь-то…
Она не работает там, где он хочет. Но этот пункт не совсем подходит. Это не желание: не работать в конкретной области. Это нежелание, просто сопротивление тому, что хочет отец. Не одно и то же. Не пойдет.
Она продолжает фотографировать. Да. Сколько бы отец ни говорил, что это не нужно, не важно, что это трата времени… продолжает фотографировать и складывать на свою страницу. А на ее страницу подписываются люди, которым интереснее узнать какие-нибудь сплетни о ней, а не посмотреть на то, что она делает. Они могут долго рассматривать ее талию, чтобы понять, поправилась она или нет, но не разглядеть рифму этой талии с деревом рядом. Вглядываться в фон снимка до тех пор, пока не вычислят место действия (ага! Вот где Джейн была!), но не увидеть то, что в фокусе. Нет, Джейн все равно их всех любила, без
Пауза затягивалась. Магда терпеливо смотрела на нее, ожидая ответа. Взгляд почти как у Императора, а ведь они, кажется, даже не кровные родственники. Она жена его дяди или что-то в этом духе… Но кажется, именно у нее Император позаимствовал эту полузмеиную повадку.
— Я продолжаю фотографировать, — все-таки сказала Джейн, ощущая, что это звучит довольно жалко.
Магда Стоун вздохнула и что-то тихо пробормотала. Джейн послышалось: «Бедная девочка», — но вряд ли она сказала именно это.
— Понятно, Джейн. Мне кажется, вам не помешало бы немного больше смелости и независимости в принятии решений.
Смелости. Это ей-то. Отправившейся в незнакомую чужую Империю к этому долбанутому Императору, чтобы выйти за него замуж. Готовой отстаивать свои права (например, право на Макса) что перед кораблями на границе, что перед служащими дворца. Смелости? Серьезно? А вот независимость — это да, это проблема.
— Вы хотите сказать, мне стоило бы опубликовать эти снимки где-то еще? Но зачем? Их и так видит масса людей ежедневно. Если бы эти картинки имели какую-то ценность, кроме того, что их сделала я, а я Джейн Флетчер, то… — а вот интересно, что тогда было бы?
— Ну, например, я сегодня увидела эти снимки впервые, — примирительно сказала Магда. — И думаю, не только я. Не обижайтесь, но подозреваю, что те, кто ходит к вам на страницу, хотят от вас вовсе не эстетики и не художественного взгляда.
А то она сама этого не знает!
— Ну и что?
— А то, что многие из них не в состоянии это оценить. А если даже и оценят, то их мнение ничего не весит. Кто они такие, чтобы оценивать, что красиво, а что нет, правда?
Это правда. Джейн давно не считала комментарии вроде «ах, какая красота» чем-то стоящим. Как и «дурацкий снимок», «не интересно», «что тут красивого» и все тому подобное. Если они не видят, что тут красивого, то чего их вообще слушать?
— Может быть, и так, — медленно кивнула Джейн.
— А люди, чье мнение могло бы иметь значение, ходят совсем другими путями и читают совсем другие источники.
Джейн немного раздражало, как эта женщина настойчиво подводила ее к «умным мыслям», заботливо и почти в открытую, как будто ей лет десять. Но наверное, это значит, что она хочет ей добра. Это ведь хорошо, верно? И в любом случае, психануть в разговоре с тетей Императора — не самый хороший ход. Джейн и сама понимала, что как-то излишне нервничает. Может быть, потому что тема была действительно не очень приятная для нее. Может быть, потому что понимала, что отчасти Магда права. Но что это за манера упрощать чужие проблемы? Пойди и опубликуйся в других источниках, типа, это просто, да? Нет! У Джейн есть свои сложности: отец, сложившийся имидж, ее страница… идти наперекор отцу, бросать всю уже заработанную известность, начинать в другом месте с нуля — ради чего? Чтобы три-четыре десятка поросших мхом фотохудожников признали ее равной себе? А если они еще и не признают? А если нет у нее никакого таланта? Отец ведь не видит в ее снимках ничего интересного, а ведь он поумнее ее подписчиков.