Джони, о-е! Или назад в СССР - 2
Шрифт:
Никто меня после нашего разговора с секретарями райкома не беспокоил. Уже стоял март, а о выступлении в филармонии на День Победы никто не заикался. Ко мне приезжали музыканты: Андрей, Лера, и Григорий, мы потихоньку репетировали военные и патриотические песни. Заодно повторяли прошлый развлекательный и детский репертуар.
Звукоизолировать квартиру не пришлось. Я специально покачал' её стоваттными колонками — заодно проверив их на максимальной нагрузке — и убедился, что это не дом, а крепость. Даже пол, как я убедился, был сложен из сорока сантиметровых стволов лиственницы,
— Оно-то, да, но что-то же делать со всем тем имуществом надо? — спросил я.
— Да, пусть лежит, как лежало. Нам от всего этого не холодно, не жарко. Тебе оно надо?
Я покрутил головой.
— Нам денег на прожитьё хватает даже без твоих футболок, «примочек» и усилителей с колонками.
Я удивлённо вскинул брови.
— Хотя с ними, конечно… Вон, телевизоры купили…
Глава 8
— Я не потому удивился. Почему, они — мои усилители и примочки? Наши, Евгений Семёныч. Ты сейчас в производство вовлечён, как бы, не на восемьдесят процентов. Я только паяю, да собираю, а ты всё остальное: корпуса, радиаторы, ручки. Не заловят тебя, кстати, на заводе с радиаторами и ручками из нержавейки? Доказывай потом, что ты на завод лом алюминия носил…
— Да, не должны. Но лучше свой токарный станок заиметь, конечно.
— Я тебе давно говорил: давай соберём свой? Нам много не надо. Только чтобы крутилась да мал-мала двигалось туда-сюда… Помнишь, те детали, что я с мусорки притащил? Я показывал тебе… Их можно приспособить?
— Те, что на балконе? От станка? Не-е-е… Там столько ещё надо… Лучше, что попроще собрать. Из мощной дрели, например. Небольшой редуктор у меня есть. Тиски большие. А где материал брать будем? Чтобы точить? Люминь в магазине не продаётся.
— Плавить надо самим. Этого… алюминия на улице, как… Ложки-вилки, в конце концов, скупать можно. Железа листового, как грязи. Нарезать, скрепить, покрасить… Вот тебе и корпус. Сейчас мода под дерево… Я знаю, как под дерево красить. Резинкой мазнул — вот тебе и узоры. Красиво будет смотреться, если и ручки деревянные будут. У японцев блескучие, а у нас, типа, деревянные, под мебель.
— Всё равно без радиаторов не обойдёмся, а их только лить, — согласился Семёныч.
Наша беседа «ни о чём» вдруг превратилась в производственное совещание.
— Индукционную печку собрать, как два пальца об… асфальт. Ты, главное, токарным станком займись. Хотя… Если плавить алюминий, то ручки и из него можно лить. Всё! Я собираю индукционный тигель, а ты не торопясь думай над токарным станком. В конце концов, можно и вручную резец водить, если алюминий точить.Или напильником
Семёныч молча, дёрнул головой, хмыкнул и улыбнулся.
— Странный ты, всё-таки, пацан, Женёк. Слишком уж предприимчивый! Тебе бы в Америке жить, наверное, бы, миллионером стал.
— Нет, Семёныч. В Америке
— Ты так говоришь «тут», словно не здесь родился, — хмыкнув, сказал Семёныч. — Ты, Женёк, точно, как Американский шпион, к нам заброшенный.
— Ага… А где же тогда у меня парашют и радиостанция?
— Ха! Радиостанцию тебе сварганить, как, ты говоришь, два пальца об… асфальт. А парашюта нет? Так может тебя морем доставили. Есть такие подводные средства доставки. Женька утонул, а тебя подсунули…
Я вылупился на Семёныча.
— Ты, чо, Семёныч, с дуба рухнул? — Я аж «чокать» начал от удивления. — Шутишь, или вправду так думаешь?
Семёныч улыбнулся.
— Струхнул малость?
— Вот ещё! С чего мне «трухать»? С какого перепугу? — Удивился я.
— Тогда скажи, откуда ты эти схемы усилителей берёшь? И ведь не одну две, а вон сколько! И колонки и 'примочки! Не может советский пацан это всё знать. Не откуда ему это знать, Женёк. Ты, или чьи-то записи нашёл, или… Или это не твои мысли. Это видно и понятно. Чтобы одну стоящую схему создать, знаешь сколько надо работать? Сколько исследований провести, испытаний? Целые лаборатории работают, институты… А ты взял и нарисовал вдруг уже конечный вариант, самый оптимальный. Так не бывает, Женёк.
— А Менделеев? Нам говорили, что он таблицу элементов во сне увидел.
Семёныч нахмурился.
— Что-то я у тебя учебника по химии не видел.
— Это нам физик рассказывал, — сказал я, а сам подумал, что Семёныч совсем не прост и мной интересуется по серьёзному.
— Менделеев увидел свою таблицу, потому, что всю жизнь думал о ней и тасовал эти элементы, как колоду карт. И ты думаешь, это была первая его таблица? Очень я сомневаюсь… Не бывает так. Смотри, как радио развивалось. Кто ещё в начале века мог представить, что мы телевизоры будем на заводах выпускать и дома их смотреть? А твой усилитель ещё на шаг вперёд шагнул.
— Что там необычного в моём усилителе, Семёныч? Те же транзисторы, конденсаторы, индукция, резисторы… Просто регулирую фильтры и всё.
— Не-е-е, — Семёныч покрутил головой. — В том-то и дело, что такую схему без исследований и очень точных приборов не разработать. Потыкаться можно и случайно прийти к такому — можно, но ведь ты не «тыкаешься».
— А может, я тоже «тыкался»? — спросил я, улыбаясь и удивляясь рассудительности обычного радиста.
Семёныч отрицательно покрутил головой.
— Ты сам сказал, что «раз и пришло в голову», а так не бывает, Женёк, если только не в сказке… А где ты тут видишь сказку?
Семёныч обвёл помещение кафе взглядом.
— И архив ты наш семейный как-то быстро нашёл…
— Ты, что, Семёныч? В чём ты меня подозреваешь? — возмутился, мысленно ужасаясь я.
— Да не в чём я тебя не подозреваю, — вздохнул Семёныч. — Просто… Как-то всё вдруг непросто стало. Было просто и понятно, а сейчас и не просто, и не понятно, как жить дальше.