Джульетта без имени
Шрифт:
Скавенка на несколько мгновений опустила глаза, а когда подняла их, Восток прочел в ее взгляде... сострадание.
— И у тебя тоже есть своя боль... — прошептала девушка и покраснела. — Я... не знала...
Она вернулась на прежнее место. Помедлила и очень робко, нерешительно и почти невесомо коснулась плеча сталкера.
— Я теперь буду бояться лишний раз дотронуться до тебя, — с неловкой полуулыбкой проговорила она, — чтобы снова ненароком не вызвать горьких воспоминаний о твоей возлюбленной. Но... что мне делать,
Крайне изумленный, Восток уставился на нее, как на восьмое чудо света. Кажется, скавенка забыла про случившееся с ними, про клеймо предательницы, поставленное на ней соплеменниками, про ожидающую их обоих в обозримом будущем казнь. Отозвавшись на его боль, она восприняла ее как свою. Даже нет — важнее, чем собственные невзгоды!
«Чужую беду руками разведу, а в своей и концов не найду» — вспомнилась сталкеру поговорка.
Он хотел было что-то сказать ей в ответ, что-то хорошее и нужное, но тут загремел дверной засов, и в отворившемся проеме показалась вооруженная фигура охранника.
— Человек — на допрос! — рявкнул он. — Быстро!
Послышалось задушенное «ох!» Крыси.
Восток неторопливо поднялся. Расправил плечи, пошевелил запястьями. Руки затекли, но главное испытание болью, как он справедливо подозревал, ему еще предстояло. Причем испытание — в самом прямом смысле!
Раньше он, перечитывая всякие приключенческие книги, иногда задумывался над тем, смог бы он — доведись ему, подобно книжным героям, вдруг попасть в плен к врагам — выдержать изматывающие допросы и пытки. Восток так и не нашел тогда ответа на этот вопрос — потому что, хвала всем высшим силам, ни разу еще не попадал в такие ситуации.
«Ну, вот теперь и проверим...» — подумал он, ощутив в животе характерный адреналиновый холодок.
Выходя из камеры, он оглянулся. Крыся по-прежнему стояла на коленях, прижимая к губам судорожно стиснутые кулачки. Выражение ее лица не поддавалось описанию.
— Меня тоже будут допрашивать! — быстро и тревожно прошептала она. — Говори правду! Это важно!
Восток кивнул и вышел из камеры. За спиной снова лязгнул замок. В спину чувствительно ткнулся автоматный ствол.
— Пошел!
Глава 8
УЗНИКИ
Оставшись одна, Крыся в волнении заметалась по камере. Ей прекрасно были известны суровые нравы бибиревцев — одновременно и жителей, и солдат пограничного форпоста Содружества. Здесь никогда не церемонились с различными нарушителями обычаев и законов, и, бывало, наказания за проступки и преступления были довольно суровыми. Бибирево было эдаким военным городком, в котором даже старики, женщины и многие подростки при случае могли взять в руки оружие и отправиться на защиту станции. В этой общине гораздо сильнее, чем в остальных, ощущался дух воинствующего патриотизма, а любое посягательство на безопасность не только бибиревских, но и, в целом, всех скавенских территорий воспринималось чуть ли не как повод к боевым действиям.
До сего момента
Поэтому поимке лазутчика из людской, или, как тут говорили, «чистой», части Метро в Бибиреве обрадовались, как нежданному подарку судьбы. Тем более, что в свете недавних событий — нескольких странных мощных взрывов на наземных территориях Владыкинской общины — засылка людьми соглядатая давала повод серьезно заподозрить их в подготовке к нападению на скавенские станции.
Таким образом, дальнейшая судьба и Востока, и Крыси была совершенно ясна — смерть. Но смерть явно не быстрая — наверняка их сперва еще и помучают, чтобы выведать что-нибудь важное. Особенно — сталкера.
— Бедный Восток... — прошептала Крыся. — Только бы они его не сильно мучили...
У нее была слабая надежда на то, что если сталкер поведет себя разумно и спокойно и будет говорить на допросе правду — как знать, может быть, его и не изувечат. Крыся немного знала начальника местной СБ. Был он мужиком, в общем-то, спокойным и далеко не злым. Но работу свою любил и за станцию готов был порвать кого угодно, хоть чужого, хоть своего. Хотя на Крысю он всегда производил впечатление вполне себе адекватного скавена.
Но, правда, до сих пор здесь еще не ловили человеческих шпионов...
Девушка опустилась на тюфяк, сдвинула поудобнее наручники, чтобы не мешали, обхватила голову руками и стала ждать.
Время тянулось медленно. Крыся уже и измерила шагами длину и ширину камеры, и передекламировала и перепела (вполголоса, конечно) все, какие знала, стихи и песни, и поплакала... Наконец она сдалась, свернулась клубочком на тюфяке и вскоре, чрезвычайно утомленная всем произошедшим, незаметно для себя задремала.
Разбудил ее скрежет замка. Дверь распахнулась, и двое охранников втащили в камеру Востока. Сталкер не шел сам, он висел на плечах конвоиров, низко опустив голову. Его бесцеремонно бросили на тюфяк, и полусонная Крыся едва успела откатиться в сторону, чтобы он (в очередной раз за все время их знакомства) не свалился на нее.
— С добрым утром, барышня! — осклабился один из конвоиров. — Кофе в постель не желаете? Так принесли!
— Хватит, Сергей! — одернул его вошедший следом начальник СБ. — Не издевайся над заключенной. Девушка все-таки.
Крыся метнула на него благодарный взгляд и, уже не обращая внимания на соплеменников, склонилась над сталкером. Выглядел тот, мягко говоря, не лучшим образом. Сквозь растерзанную футболку на теле виднелись синяки и кровоподтеки, на щеке кровоточила широкая ссадина, губы были разбиты. Восток был без сознания, но веки его трепетали, говоря о том, что он скоро очнется.
— Воды! — выкрикнула Крыся и повернулась к вошедшему офицеру. — Дайте воды! Пожалуйста!.. Олег Николаевич... прошу вас!..