Джульетта без имени
Шрифт:
Судьи уставились на сталкера, ошарашенные его отчаянно-смелой выходкой и неожиданным предложением. Потом принялись перешептываться. Толпа снова загудела.
— Парень, ты идиот или мазохист? — спросил пожилой, но крепкий и уже начинающий лысеть крысюк в потертых штанах расцветки «урбан». Восток наметанным глазом определил: коллега! Местный сталкер — или, как говорит Крыся, добытчик. Возможно, из командиров: вон, как уверенно и властно держится! И тоже, кстати, представитель первого поколения! — Или подвигов перед смертью захотелось? Так ведь никто тебе за них медали или звания не даст! Сгинешь почем зря...
—
— До ваших близких мне и правда дела нет, — неторопливо согласился сталкер. — А вот девушке я задолжал.
— И много ли задолжал? — второй добытчик скривил и без того искаженное мутацией лицо.
— Жизнь, — коротко ответил сталкер. — Три раза. Как минимум.
Он пристально посмотрел в глаза пожилому местному коллеге:
— Так что я хочу пойти с ней. До конца. Долг платежом красен.
Пожилой скавенский сталкер как-то по-новому окинул его взглядом (Востоку даже почудилось в его глазах что-то вроде уважения), но промолчал. А потом сделал знак товарищу, и они оба пошли прочь от места судилища.
— Зачем?.. — услышал Восток шепот потрясенной Крыси и посмотрел на нее. Кажется, оглашение приговора едва не добило ее, но неожиданный поступок товарища по несчастью и его короткий разговор с местными коллегами привели скавенку в чувство. — Зачем такие жертвы? И зачем тебе-то в Алтуфьево? Ты с ума сошел, они же замучают тебя до смерти! А если ты и выживешь после пыток — все равно отправят Наверх...
— Крысь, но ведь мне так и так светит оказаться под солнышком! — Восток подмигнул девушке. — Днем раньше, днем позже... Но до этого я хоть тебе чем-нибудь попытаюсь помочь... Надеюсь, что у меня получится!
— Прав Питон — ты сумасшедший! — безнадежно констатировала крысишка. — У тебя был шанс укрыться где-нибудь от солнца, дождаться темноты и попробовать спастись... Может быть, они даже оставили бы тебя там без наручников, так что шанс все-таки был... А ты...
— Ну и куда бы я пошел — один, без защиты и оружия? До первого мутанта?.. Не, он, конечно, будет мне очень рад, тут же пригласит вместе пообедать... Крысь, я уже все для себя решил. Я пойду с тобой. Что бы ты там ни говорила.
— Но...
Восток окинул взглядом окружавшую их толпу и посмотрел девушке в глаза.
— Когда-то люди бросили вас, — тихо, но очень весомо проговорил он, — обрекли на смерть, эпидемию и превращение в... то, чем вы сейчас являетесь... Я же в курсе, что творилось на подходах к Савеловской, когда заболевшие люди с вашей стороны пытались найти помощь и спасение у остального Метро! Их уничтожили! И постарались забыть эту историю! И теперь... Знаешь, Крысь, мне как-то не хочется к этому списку до сих пор не оплаченных людских долгов перед вами добавлять еще и кучу своих персональных — перед тобой. Ведь это же из-за меня мы оказались в такой жо...сткой ситуации! А тебе я несколько раз жизнью обязан. Так что не спорь. Если они, — он чуть кивнул на все еще переговаривающихся судей, — примут мое предложение,
Тут сталкер заметил, что к судьям подошел давешний пожилой добытчик и принялся что-то тихо говорить им. При этом он иногда многозначительно посматривал на Востока. Скорее всего, передавал сказанные им слова насчет долгов.
Увиденное вселило в сталкера некоторую надежду на то, что, возможно, все еще переменится к лучшему и уготованная им кара сменится на куда менее жестокую. Хотя бы в отношении Крыси. За себя Восток не слишком переживал — он давно привык к мысли о ходящей по пятам смерти. Она подстерегала сталкеров за каждым углом, и многие из них — в том числе и сам Восток — уже давно стали относиться к ней философски.
Но вот девушку надо было вытащить во что бы то ни стало. Или хотя бы добиться для нее более мягкого — насколько это было возможно — приговора.
Немедленного расстрела им, слава богу, избежать удалось. Правда, в перспективе их теперь ожидала смерть более долгая и мучительная, но... Как знать, что может произойти на отрезке их жизни между нынешним мигом и самой последней точкой в рукописи их судеб? И... будет ли эта точка поставлена именно там, в Алтуфьеве? Пока есть время — надо бороться за любую возможность выжить, отсрочить миг конца. А время у них пока что есть. И, как сказал незабвенный Ходжа Насреддин в старом-престаром анекдоте: «За эти двадцать лет кто-нибудь из нас да умрет. Либо я, либо этот ишак, либо эмир!»
Но даже если им совсем не повезет... Что ж, по крайней мере он, Восток, сделает все от него зависящее, чтобы грозящая Крысе смерть не была для нее долгой и мучительной.
Долг и в самом деле платежом красен!
В конце концов, хоть у него и отобрали оба шприца со снотворным, но резервный, спрятанный в тайнике в каблуке ботинка, местные безопасники не нашли. И той лошадиной дозы, что была в него закачана, хватило бы, чтобы хрупкая и впечатлительная крысишка даже не заснула — умерла бы мгновенно и не мучаясь.
И это обнадеживало!
Глава 11
ОТВЕРЖЕННЫЕ ВСЕМИ
Массивные, сваренные и склепанные из железных решеток и кусков вагонной обшивки ворота отделяли «благополучную» часть скавенского Метро от алтуфьевской «резервации». Высокие, чуть ли не под самые своды туннеля, они надежно перекрывали путь всем, кто попытался бы проникнуть в зону контроля Содружества со стороны последней станции Ветки. Для редких случаев выхода за пределы этой зоны имелась небольшая, надежно запираемая калитка.
Внутри периметра ворота подпирала баррикада из мешков с землей, за которой очень удобно было прятаться бойцам этой маленькой пограничной заставы.
Внушительный вид укреплений и замкнуто-хмурые лица гарнизона наводили на мысль, что в соседях у суровых бибиревцев были весьма серьезные ребята, которых здесь явно не склонны были недооценивать.
Изначально баррикады возводились для защиты от внешних врагов, которые теоретически могли бы просочиться с поверхности через последнюю, опустевшую во время эпидемии, станцию Ветки. Только потом, когда на нее стали ссылать преступников и изгоев, баррикады и не так давно сооруженные перед ними ворота стали преградой между Содружеством и его преступившими закон бывшими гражданами.