Э клана Мишельер

Мах Макс

Честно сказать, общий настрой этого вечера и алкоголь, плескавшийся в крови, чуть было не сыграли с Трисом злую шутку: он чуть было не поддался соблазну начать с Марией активную половую жизнь «прямо здесь прямо сейчас». Слава богам, что как захотел, так и расхотел, поверив алгеброй здравого смысла «гармонию» пьяных фантазий. Иначе мог случится весь неприятный реприманд[1]: пригласил девушку под свою защиту и тут же воспользовался ее беспомощностью. Мария в этот вечер стала его официальной невестой, и ему стоило проявить к ней уважение, достойное его будущей жены. В общем, Трис вовремя взял себе в руки и отправился спать, в следующий раз встретившись с Марией Перигорской только следующим утром за завтраком.

Утром она ему понравилась даже больше, чем вечером. Ну, то есть, он еще с первой встречи на приеме в императорском дворце знал, что она красива и неглупа, обнаружив в дальнейшем, —

и большей частью, благодаря Габи, — что Мария Перигорская по-настоящему умна, неплохо образована, упорна в достижении своих целей и невероятно трудолюбива, в особенности, для женщины ее круга. Сейчас же, за завтраком, — скажем так, в домашней обстановке, — Трис увидел, что она не просто красива, но, как говорят в народе, привлекательна и хороша собой. При всей своей учености, он бы не взялся толковать три этих едва ли не синонимичных термина, и, однако на интуитивном уровне так все и обстояло. Определение «хороша собой» предполагает наличие красоты, но также добавляет к образу нечто крайне важное, некий штрих, дополняющий картину. Слово же «привлекательная», по мнению Триса, относилось исключительно к области эротики и, в первую очередь, указывало именно на половую привлекательность. В общем, Трис обнаружил, что Мария красива именно так, как нравится именно ему, и, значит, если правда, что она тоже находит его привлекательным, в постели все у них должно сложится наилучшим образом. Да и в остальном он не предвидел каких-либо серьезных проблем. Вчерашнее обсуждение брачного контракта подтвердило то, что он уже знал, составив впечатление во время предыдущих встреч: Мария умеет думать и принимать непростые решения, она решительна, но отнюдь не безрассудна, и с ней всегда можно договориться, если, разумеется, не пережимать и не пытаться давить одним лишь голым авторитетом. Апелляция к логике и здравому смыслу, а также совместный поиск компромиссов оказались в случае Марии Перигорской куда более действенными средствами, чем какие-либо иные способы достижения цели. Поэтому, пообщавшись с ней за завтраком, — при посильном участии Габи и дамы Конкордии, — Трис пришел к выводу, что сделал правильный выбор.

— Когда вы предполагаете объявить о нашей помолвке? — спросил Мария за кофе и десертом.

— Что, если мы это сделаем на приеме в честь возобновления Турнира? — предложил Трис.

— Не боитесь нового покушения? — смутилась Мария.

— Думаю, мы раскроем это дело в течении следующей декады, — пообещал он. — После этого опасаться нам станет нечего.

— До этого надо еще дожить, — тяжело вздохнула Мария.

— Не волнуйся! — улыбнулась ей Габи. — Теперь ты не одна, и мы знаем, чего следует опасаться. Praemonitus, praemunitus, не так ли? Предупрежденный вооружен. И мы действительно вооружены. Зелье князя Трентского обеспечит всем нам защиту от чтения наших мыслей, а пара-другая артефактов, которые мы на тебя навесим, прикроют и от пули, и от арбалетной стрелы. Что же касается заклятий, ты и сама не слабосилок! Девятый ранг как-никак. Сможешь почувствовать и отразить. Да и мы с братом постараемся не оставлять тебя одну.

Трис обратил внимание, что Габи крайне осторожна в своих высказываниях. Несмотря на то, что Мария ее близкая подруга, а в скором времени еще и невестка, ничего лишнего Габи ей не сообщила, придержав на всякий случай пару тузов в рукаве. Не рассказала, что они с Трисом в зелье не нуждаются, как и того, что, пока все не утрясется, в свите Марии будут находиться один-два боевых мага клана Мишильер, а их теперь у клана было трое: десятый-одиннадцатый ранг, Вода, Воздух или Огонь и первоклассная боевая подготовка. Жаль только, что из троих лишь один является настоящим Мишильером, а двое других всего лишь наемники. Но спасибо и за это. У других и того нет.

После завтрака Трис извинился перед герцогиней Перигор, — теперь уже не просто гостьей его дома, но и официальной его невестой, — и, оставив Марию на попечение нескольких девушек клана Мишильер, специально для этой цели приглашенных в палаццо Коро, ушел работать. Работы у него меньше не стало, а, учитывая обстоятельства, пожалуй, даже прибавилось. Так что ему предстоял долгий дневной марафон, преимущественно состоявший из деловых встреч, не менее деловых переговоров и бесконечного количества документов, которые нужно прочесть и подписать. Габи, которой, по идее, тоже следовало бы остаться с подругой, тем не менее, сказалась занятой, или она, и в самом деле, имела некое занятие на стороне, но, по факту, Габриэлла испарилась сразу после завтрака и объявилась в замке только вечером. Трис узнал о ее возвращении самым тривиальным образом: она заявилась прямо к нему в кабинет. Удивило, впрочем, не

это. О том, где он находится внутри палаццо, Габи теперь знала всегда, как и он знал о ней. Объяснялось это тем, что они оба были допущены к святая святых — к магическим потокам, опутывающим замок. И даже при том, что Источник отозвал право Габи навещать его пещеру, он не отобрал у нее права «доступа и управления». Так что узнать, что Трис работает в кабинете, было несложно. Но то, что она заявилась к нему без приглашения — было более чем странно. Обычно она хотя бы звонила по телефону, чтобы получить формальное приглашение или разрешение зайти, — в чем, к слову сказать, Трис ей никогда не отказывал, — однако на этот раз обошлась без «формальностей». Постучала в дверь, услышала «войдите» и тут же вошла.

— Срочно, секретно, — сказала без улыбки, усевшись в кресло, поставленное напротив его рабочего стола, — только тебе, брат, и только на ушко. Шепотом.

— Звучит интригующе, — улыбнулся в ответ Трис. — О чем расскажешь на этот раз?

— Позавчера вечером в клубе «Эскейп» я встретила дедушку. — Разумеется, она не стала шептать. Говорила нормально. Голос ее при этом звучал ровно, но не безжизненно. Вполне себе живой голос, выразительный, к слову сказать, и сильный, но не в этом дело.

— Дедушка-волк? — спросил Трис, отлично помнивший ту историю, которую рассказал Габи их домашний Источник.

— Именно, — подтвердила Габи. — Я его сразу узнала, но не спрашивай меня, как именно я это сделала. Просто почувствовала его присутствие, посмотрела, встретилась с ним взглядом и «узнала».

— Я так понимаю, что обошлось без драки… — кивнул Трис.

— Да, — подтвердила Габи, позволив себе наконец нечто вроде тени улыбки. — Филипп д’Аренберг, 9-й граф д'Арсхот был более чем благожелателен, тем более, что я его смогла удивить и, пожалуй, даже озадачить. Сказал, дескать, я несомненная полукровка, но при этом владею силой, которой могут обладать только представители их народа. Разделенные Джа, если помнишь. Он утверждает, что сила этих самых разделенных присуща только им, избранным. Но я при этом, определенно не волк, и уж, тем более, не являюсь Источником. В общем я его заинтересовала и заинтриговала самим фактом своего существования, и он предложил познакомиться ближе. Пригласил меня в гости.

Рассказ был короткий. Каких-то жалких семь предложений средней длины, но их содержание тянуло на целый ученый фолиант. Такого рода информация, как та, что озвучила сейчас Габи, дорогого стоила, еще ценнее было свидетельство третьей стороны о том, что Габриэлла, в общем-то, не человек. Вернее, не совсем человек, даже если сравнивать ее с другими homo magus, которые тоже ведь не то, чтобы являлись обычными людьми, хотя и могут иметь с homo vulgaris общее потомство. Но это-то как раз не фокус. Детей от человеческих женщин имели многие боги, а также немалое число полумифических существ. Полубог, Геракл, например, и прочие сатиры, и минотавры. Рождались такие полукровки и у волков, о чем имелось целых три свидетельства: Жемчужной женщины, Золотого мужчины, и вот теперь свидетельство Сковьи — родного нечеловеческого дедушки его собственной сестры.

— Пойдешь? — спросил он Габи, хотя и подозревал, что знает ответ.

— Обязательно, — как о чем-то само собой разумеющемся ответила женщина. — Вдруг еще чего расскажет.

— Думаешь, объяснит тебе, как управляться с этой силой? — озвучил Трис самый очевидный мотив, не исключая при этом возможности того, что это всего лишь сиротский синдром. Надежда найти кровного родственника.

— Всего понемногу… — неопределенно ответила Габи, подтверждая этим его подозрения.

— Ладно, тогда, — согласился Трис, разом закрыв щекотливый вопрос с ее мотивами.

— Разреши полюбопытствовать, — спросил он через пару мгновений, раз уж она все равно сидит в его кабинете, так отчего бы не спросить? — Что ты думаешь о Гийоме де Сентонже?

— Симпатичный мужчина, — усмехнулась в ответ Габи. — Нет, Трис, вру. Он красавец, и, пожалуй, он мне нравится, как мужчина. С ним действительно не стыдно выйти в люди, и в постели он… Ты уж извини за такую подробность, но в постели он хоть куда. В общем, я сходила с ним на свидание, переспала, и между тем и этим сделала предложение, от которого в его положении крайне трудно отказаться. Дала сутки на размышление. Он подумал, оценил перспективы и согласился стать моим советником при непременном условии, что это не синекура. Требование любопытное, и определенно свидетельствует в его пользу. Жить в палаццо он тоже отказался, но от отношений со мной — нет. В любви не клялся, денег не просил, но мы и знакомы-то с ним всего-ничего. Может быть, еще скажет какую-нибудь глупость и попросит чего-нибудь эдакого. Поживем — увидим.