Эдера

Гридасова В.

— Я хотел бы спросить, — продолжал Андреа, но Джулио прервал его из боязни, что вопрос будет о матери.

— Всё! На сегодня хватит! У тебя ещё слишком низкое давление. Синьора, можно вас на минутку пригласить в мой кабинет? — Джулио пристально посмотрел на Эдеру, давая понять, что Андреа сейчас надо оставить одного.

— Да. Только на минутку. Андреа, я скоро вернусь.

— Сейчас мы введём ему болеутоляющее, — пояснил Джулио, когда они вышли, — чтоб рана не беспокоила его, и он будет спать несколько часов.

В это время вы тоже могли бы поспать.

— Хорошо, — согласилась Эдера, — я устроюсь здесь, на кушетке.

— Когда он спросит о матери, вы должны сказать ему, что она попала в аварию, но не погибла, а… исчезла. Пусть он думает, что ей удалось спастись бегством. Теперь, когда амнезия прошла, восстановились и его чувства к матери. Мысль о её гибели или о предстоящем суде снова может повергнуть Андреа в шок.

— Мне будет непросто сказать ему всё это.

— Разумеется. Но вам он поверит скорее, чем кому бы то ни было.

На следующий день Андреа говорил уже более окрепшим голосом:

— Эдера, милая… Почему ты стоишь? Присядь рядом со мной.

— Джулио просил тебя не утомлять.

— Ты не привела Валерио?

— Уж он бы сумел утомить тебя в два счёта! — улыбнулась Эдера. — Такой шустрый!.. К тому же мне хочется побыть с тобой вдвоём.

— Теперь мы всегда будем вдвоём.

— Да! Я счастлива!

— Эдера, Джулио говорил об амнезии. Что он имел в виду?

— После авиакатастрофы ты потерял память, — Эдера с тревогой посмотрела на Андреа, боясь, что, возможно, зря сказала ему об этом сейчас.

— Так вот чем объясняются те видения или, может быть, воспоминания, которые постоянно крутятся у меня в голове. Они меня пугают.

— Ты не должен беспокоиться, ведь мы всегда готовы прийти тебе на помощь.

— Да… — Андреа какое-то мгновение помолчал. — А что стало с моей матерью?

Эдера вспомнила наставления Джулио:

— Она попала в аварию.

— Мама погибла? — вскрикнул Андреа.

— Нет! — поспешила его успокоить Эдера. — Мы все считаем, что ей удалось скрыться. Нашли только её разбитую машину.

— Бедная мама! — с горечью произнёс Андреа. — Она хотела убить тебя… Почему же я не держу на неё зла? Прости меня, Эдера, прости.

Глава 21

Всё время, пока Андреа был в больнице, Валерио и Матильда жили в загородном доме, и обоим нравилось возиться с маленьким Лало, да и с Эдерой, которую они в тот момент могли поддержать своим участием. Идея остаться здесь и после возвращения Андреа, пришла к ним одновременно, но никто из них двоих не решился заговорить об этом первым.

— Я сумела бы и по дому управляться, и за Лало присматривать, правда ведь? — рассуждала Матильда, ища поддержки у Манетти.

— Конечно! — согласился тот. — А синьор Валерио возражает?

— Я боюсь ему даже намекнуть на это. Он так

привык к своему кабинету, к своим картинам! Нет, он ни за что не захочет остаться здесь.

— Я попробую с ним поговорить словно бы, между прочим, — вызвался Манетти. — Когда синьор Валерио садится за стол?

— Ох, Манетти, неужели вы опять голодны? — всплеснула руками Матильда. — Что-нибудь случилось с Лючией?

— Она уехала к матери за город — показать Дженнарино. Надо сказать, она меня избаловала: плотный завтрак, затем хороший обед, затем приятный ужин… Да!.. Манетти сглотнул слюну. — А теперь без неё мне совсем худо.

— Всё понятно, — сказала Матильда. — Есть цыплёнок.

— Жареный?

— Вареный.

— Ага, — оживился Манетти, — значит, найдётся и немного бульона. А к нему, пожалуйста, сухариков…

— Манетти, у вас вместо сердца — желудок! Я вам пожаловалась как близкому человеку, думала, вы мне всерьёз сочувствуете, а у вас все мысли были только о цыплёнке, — с обидой произнесла Матильда.

Покончив с бульоном, Манетти отправился к синьору Валерио.

— Синьор Сатти, не знаете ли, что случилось с Матильдой? — спросил он у Валерио. — Она как с цепи сорвалась!

— Мне кажется, я догадываюсь, отчего она бесится, — высказал предположение Валерио. — Видите ли, я с удовольствием бы остался жить здесь с моей дочерью, потому что тот дом…

— Большой и пустой, — подхватил Манетти. — Там, должно быть, невесело.

— Вот, вы меня понимаете! — обрадовался Валерио. — А Матильда привязана к тому дому как кошка. Её с карабинерами оттуда не вытряхнешь!

— Но вы пробовали с нею об этом говорить? — усмехаясь, спросил Манетти.

— Да разве я могу? Она ведь упряма, как сто ослов!

— Пожалуй, — стараясь выглядеть как можно более беспристрастным, произнёс Манетти, — я помогу вам. Я зашёл сказать, что рад за синьора Андреа и, конечно же, за вашу дочь.

— Спасибо. Я знаю, вы всегда искренне разделяете и наши беды, и наши радости.

Выйдя от Валерио, Манетти опять заглянул на кухню к Матильде.

— Синьор сам заговорил о переезде, — мрачно сообщил он. — К сожалению, вы опасались не зря: он слишком привязан к старому дому.

— Что я вам говорила! — огорчённо воскликнула Матильда.

— Но я, — продолжал Манетти, — стал давить на его отцовские чувства, говорил, что синьоре Эдере будет трудно одной… Словом, убеждал его, как мог…

— И что же? — нетерпеливо спросила Матильда.

— Я не хотел бы, — загадочно произнёс Манетти, чтобы меня попрекали кусочком цыплёнка и остатками бульона. Такая благодарная душа, как моя, могла бы удостоиться и большего!

— Если вам удастся уговорить этого старого упрямца, я приготовлю для вас такой обед, какого вы и представить себе не можете! — пообещала Матильда.