Эдера
Шрифт:
— С тех пор как вы с Валерио принимали это решение, прошло немало времени и многое изменилось, — пояснил Андреа. — Ты могла и передумать.
— Что изменилось? — воскликнула Эдера. — Что могло заставить меня передумать? Ты поясни! Может, я и в самом деле чего-то не знаю.
— Прости, я сказал что-то не то, — смутился Андреа.
— Ты даже не заметил, как оскорбил сейчас не только Эдеру, но и меня, — с горечью произнёс Валерио.
— Я не хотел вас обидеть, — сказал Андреа. — Просто вы сами слишком болезненно всё воспринимаете. А потом
— Извини, Андреа, — строго сказал Валерио, — но будет лучше, если мы сейчас закончим этот разговор и не станем доводить его до ещё одной ссоры.
Расчёт лечащего врача Леоны оправдался: увидев Андреа, она не только признала в нём своего сына, но даже вспомнила и то, что ей говорила в Африке Марта.
— Сынок, ты и вправду жив! — обняла она Андреа. — Прости меня! Я думала, что убила тебя. Но эта монахиня, сестра Марта, привезла мне радостную весть…
Было похоже, что Леона ещё плохо понимала, где она находится: в Африке или в Риме. Сейчас её интересовал только сын: как он себя чувствует после ранения, чем занимается. Очень удивилась Леона тому, что Андреа за это время успел стать художником.
— Чудо! Фантастика! — повторяла она. — И ты говоришь, выставка имеет успех? Невероятно! Хотя я всегда знала, что тебя ждёт необычное будущее.
— Мама, я должен сказать тебе, — взволнованно произнёс Андреа, — что во многом обязан одной особе, которая поверила в меня и которая стала очень близким мне человеком.
— Сынок, не надо преувеличивать значение этой женщины в твоей судьбе. Успех обусловлен только твоим талантом. А Эдера всегда стремилась лишь удержать тебя на привязи, — возразила Леона.
— Мама, я говорю не об Эдере! — воскликнул Андреа. — Моего ангела-хранителя зовут Мелоди! Это очаровательная женщина, аристократка. Единственное, что она от меня хочет, чтобы я любил её. Больше ей ничего не надо.
— Я знала… — растроганно произнесла Леона. — Я знала, что ты когда-нибудь последуешь моим советам! Эдера тебе не пара. А, кроме того, она попросту опасна. Я разгадала её план: вылечить меня, а потом отправить в тюрьму!
— Нет, мама, Эдера тебя простила, и ты можешь быть спокойна. Никто не собирается отправлять тебя в тюрьму.
— Сынок, ты такой легковерный! Эдера может обманывать тебя. Ты не говори ей, что нашёл меня вполне здоровой. Наоборот, скажи, что заметил за мной много странностей, и это тебя очень беспокоит. Пообещай мне!
— Да, мама, обещаю.
Андреа решил, что пришла пора поговорить с Вискалки о предварительных итогах выставки.
— Публика отнюдь не ломится на вашу экспозицию, но галерея не в убытке, — ответил Вискалки.
— А не говорил ли с вами кто-нибудь о покупке картин? — спросил Андреа.
— Да, желающие имеются, но пока я веду с ними переговоры о цене. Когда будет что-то определённое, я дам вам знать, — Вискалки повернулся, чтобы уйти, но Андреа остановил его.
—
— Молодой человек, — с явным неудовольствием ответил Вискалки, — вам бы следовало знать, что подобные выставки требуют больших затрат. А главное, художник должен быть уже состоявшимся, с именем… Словом, я хочу сказать: не слишком ли вы торопитесь? К тому же, на мой взгляд, вы и так злоупотребляете покровительством графини де ля Фуэнте.
— Графиня де ля Фуэнте всего лишь ценит мой талант! — вспыхнул Андреа.
— Пусть так, — согласился Вискалки. — Я только высказал своё мнение.
Настроение Андреа испортилось, и он рассеянно побрёл по полупустым залам к выходу. Но вдруг услышал, как кто-то из редких посетителей окликнул его по имени. Обернувшись, Андреа увидел перед собою… Бетси.
— Я прочитала в газете о твоей выставке, — пояснила она, — и вот приехала посмотреть… Здесь есть одна картина, резко отличающаяся от других. Я всё стою около неё и не могу оторвать взгляда. Когда ты написал её?
— А, эта… — несколько разочарованно произнёс Андреа. — В ней нет ничего особенного. Я написал её чуть ли не самой первой из всего, что здесь выставлено. Хотелось перенести на холст образ того счастливого времени, когда я не был собой.
— Знаешь, в реальности от этого заснеженного домика уже ничего не осталось. В него попала молния… Теперь там лишь кучка головешек, похороненная в снегу вместе с воспоминаниями о счастливом прошлом… — Бетси снова стала всматриваться в холст. — Но эта картина переносит меня обратно в то время. Я хотела бы купить её.
— Ну, зачем же? Прими её в подарок! Куда тебе послать её? В Канаду?
— Нет, я живу сейчас в Италии, в Перудже. Спасибо за подарок. Я дам тебе свой адрес, а пока расскажи о себе.
— Как видишь, занимаюсь живописью. И это для меня — главное.
— А семья? Жена?
— Занятие искусством требует отказаться от всего остального. Особенно, когда близкие тебя не очень понимают.
Бетси с тревогой посмотрела на Андреа, но спрашивать больше ничего не стала.
Выйдя из галереи, она позвонила Казираги, который ей очень обрадовался и предложил тотчас же встретиться.
— Я знаю, что ты разыскивал меня в Перудже, но я уезжала на время в Канаду.
— Я так огорчился, когда не застал тебя, — признался Казираги. — Ты уехала, не простившись со мной. И я не знал, вернёшься ли ты сюда вообще… Но, слава Богу, теперь это всё в прошлом. Бетси, я не хочу больше тебя терять. Выходи за меня замуж!
— Франко… — растерялась Бетси.
— Ты можешь ничего сейчас не говорить, — видя её замешательство, предложил Казираги. — Только выслушай меня. Я люблю тебя, Бетси, и хочу, чтобы у нас с тобой была семья, были дети. Я уверен: мы сможем быть счастливы вместе!