Единственная призрака. По праву рождения
Шрифт:
Я вырываюсь из «окружения» и бросаюсь обратно к воротам, поскальзываясь на обледенелой брусчатке.
— Мари! — голос Хагана не заставляет меня остановиться.
Успеваю пробежать несколько метров, прежде чем сильные руки хватают меня, поднимают над дорогой и прижимают спиной к широкой мужской груди. Пытаясь вырваться, я извиваюсь в руках держащего меня.
— Тише, Мари, тише, — голос Аэрта обволакивающим шёпотом звучит над ухом.
— Пусти, мне нужно вернуться, — перестав дёргаться, я повисаю в его объятиях тряпичной куклой.
— Зачем?
К
— Я кое-что забыла, — лгу я.
— Что именно? — Хаган раздражён, но при этом всё равно старается беречь мои чувства.
Это странно, но довольно мило. Наверное, это единственное, что может напомнить о недавнем разговоре.
— Куратор, позвольте, кадет Ивес составит мне компанию, — прошу я. — Поверьте, я не могу пуститься в путь без этой… вещи.
Некоторое время мастер Ирэ борется с собой. Оставлять меня наедине с огненным котом для него невыносимо. С другой стороны, Аэрт уже показал, что лично для меня он опасности не представляет.
В конце концов, он соглашается и отправляется к остальным членам нашего отряда. Я благодарна ему за доверие. Ведь только доверием ко мне и моим действиям можно оправдать то, что он не засунул меня силой в карету и вообще позволил вести беседу на столь открытом пространстве, как мост перед Крепостью.
— Ты поможешь мне? — спрашиваю я, когда немного разжав объятия, Аэрт позволяет мне соскользнуть на землю.
— Меня обижают твои вопросы, подобные этому, — он берёт меня за руку и первым направляется к воротам. — Что именно ты забыла?
— Задать один вопрос, — тихо отвечаю я, надеясь, что ректор не успел далеко уйти, и нам всё же кто-нибудь откроет.
31
Наш отчаянный стук в могучую деревянную преграду, обитую изнутри толстым слоем металла, остаётся без внимания. И тогда я, встав на носочки и потянувшись, дёргаю за верёвку колокола. Звон оглашает, кажется, всю округу, тремором отозвавшись в моих внутренностях.
Аэрт морщится:
— Похоже, это очень важный вопрос, раз ты решила перебудить всех в Крепости.
Ждать приходится довольно долго, но через время мы слышим, как лязгает задвижка смотрового окна.
— Я был уверен, что это вы! — обвинительным тоном объявляет ректор, когда полоска тусклого света, выбивающегося из зарешеченного окошка, падает мне на лицо.
За его спиной маячат смутные силуэты — мастер Ринор опасается сам открывать ворота.
— Не нужно нас впускать, — тараторю я, пока он не захлопнул окошко перед нашими носами. — Просто ответьте на пару вопросов.
— Вы слишком много себе позволяете, кадет, — цедит Ринор.
Пропускаю его реплику мимо ушей.
— Ректор, я знаю, что вы уже достаточно давно в Крепости. Поэтому только вы можете мне помочь.
Немного лести приходится по душе руководителю, и он, смягчившись, важно кивает, позволив мне продолжить.
— Как часто случается ослабление купола Крепости? — прямо спрашиваю я. — Ведь сейчас произошло именно это?
Ректор странно смотрит на
— Примерно один раз в семь лет. Иногда — чаще.
— Пожалуйста, скажите, как это происходит обычно?
— Кадет Арос, это странные вопросы даже для вас, — он пытается уйти от ответа.
— Ректор, пожалуйста!
— О боги! — он страдальчески возводит глаза к небу. — Хорошо, но даже представить не могу, зачем бы это могло вам понадобиться. Купол падает примерно на час. До этого происходят вот такие недолгие всплески. Обычно во время каникул. У вас всё?
— Почти, — не даю ему закончить разговор я. — А когда это произошло впервые?
— Около двадцати одного года назад. Мы решили, что купол ослабевает от времени, и скоро исчезнет совсем. Тогда же в Крепость были подведены коммуникации. Но до сих пор купол не упал полностью. Надеемся, что ему недолго осталось. Удачной дороги, кадет Арос.
С этими словами он всё же захлопывает смотровое окошко, оставляя меня с полученной информацией. Пока я не знаю, как это может быть связано с моим древним воином, но уверена, что сейчас узнала что-то очень важное. Понять бы что.
— Выяснила, что хотела? — подаёт голос Аэрт.
Погрузившись в размышления, я уже успела забыть о его присутствии.
— Кажется, да, — я плотнее запахиваю полы куртки. — Пойдём?
Мы пересекаем мост без приключений. Темнота не позволяет разглядеть лицо кучера, но я подозреваю, что он смеряет нас недовольным взглядом — ему пришлось ждать вздорную девчонку дольше, чем предполагалось. Ивес галантно открывает передо мной дверцу кареты.
Её внутреннее убранство всё в чёрном цвете, поэтому, несмотря на тлеющую лампу под потолком, внутри карета походит на склеп. Мне достаётся место между Хаганом и Аэртом. Напротив нас Рот и Инди.
— Покажи хоть, зачем возвращалась, — ухмыльнувшись, просит Инди.
— Это личное.
— Да какое там личное, — взглядом указывая на Аэрта, хохочет Инди.
— Кадет! — одёргивает его куратор.
Я брезгливо поджимаю губы, всё ещё помня, что эти двое идиотов своими глупыми сплетнями приблизили сумасшествие Тиборда. Мне хочется сказать что-то язвительное в ответ на глупую насмешку, как вдруг молниеносным движением Аэрт выбрасывает вперёд руку. Инди не успевает поставить блок, и его голова, встретившись с кулаком огненного кота, отлетает назад и с глухим стуком врезается в стенку кареты.
Кучер расценивает стук как сигнал о том, что можно отправляться. Дёрнувшись с места, карета катится по выложенной камнем дороге. Из носа Инди двумя алыми ручьями течёт кровь. Он уже замахивается для ответного удара, как вдруг осекается, наткнувшись на почти осязаемый громогласный гневный вопль куратора Ирэ:
— ПРЕКРАТИТЬ!
Злобно сверкая глазами в сторону Аэрта, Инди опускает занесённый кулак. Другой рукой он стирает с подбородка кровь, но от этого движения она ещё больше пачкает его лицо. Невольно я улыбаюсь. Я считаю, что Инди заслуживал большего, чем сломанный нос, но и этот втык хаму меня вполне устраивает.