Эдуард Лимонов

Балканский Андрей

А возможно, как отмечал Лимонов, на Донбассе люди попроще, вот и стали действовать, а Харьков и Одесса слишком интеллигентные. Или, как выразился Пургин: «У нас уровень тестостерона выше, чем у Киева. Это киевляне могут месяцами на митингах флажками махать. А в Донбассе люди помахали два часа флагами и говорят: че это мы херней страдаем? Надо что-то делать».

Впрочем, идея Харьковской республики по-прежнему занимает Лимонова. В одной из проповедей он пишет о том, что круг должен замкнуться и он рассчитывает вернуться в город, где вырос и который прославил в своих книгах.

Итак, в мае маятник качнулся в другую сторону. Период протестных митингов и местных майданов закончился. Российские власти дали понять, что действовать на Юго-Востоке, как в Крыму, не собираются. В Донбассе началась

гражданская война. Первым ее актом был уже ставший легендарным рейд небольшого отряда российского офицера Игоря Стрелкова (Гиркина) из Крыма через Ростовскую область в город Славянск на севере Донецкой области. 12 апреля ими был захвачен отдел милиции Славянска, город провозглашен частью Донецкой народной республики. По словам Стрелкова, этот поход был его собственной инициативой, хотя он рассчитывал, что в дальнейшем Российская армия вмешается в ситуацию. При планировании операции сознательно был выбран город среднего масштаба (120 тысяч человек населения) — не слишком маленький, что не дало бы нужного эффекта, и не слишком большой, поскольку на это не хватало сил. Организовав оборону Славянска от многократно превосходящих сил противника, за короткое время Стрелков снискал себе славу самого эффективного командира Новороссии и 16 мая, после референдумов о независимости ДНР и ЛНР, стал министром обороны Донецкой республики.

Стрелков — монархист, участник войн в Приднестровье, Югославии, Чечне, исторический реконструктор и автор газеты «Завтра» — еще один персонаж, чьи идеи из далекой интеллектуальной периферии попали в самый центр общественного внимания. Он стал одним из символов «Русской весны», обозначив приход новой эпохи с новыми героями.

6 мая «Другая Россия» объявляет в «Обращении к народу России» о формировании движения «Интербригад»:

«Нападения карательных отрядов киевской власти на города Юго-Востока Украины на наших глазах превратились в кровавую гражданскую войну. Одесская чудовищная трагедия переполнила чашу терпения всех нас. Ситуация стала невыносимой. Между тем руководство России медлит вмешаться, медлит защитить миллионы пророссийски настроенных жителей Юго-Востока. Возможно, принято решение ограничиться воссоединением Крыма с Россией. Но война идет, и жертвы уже исчисляются сотнями. Донбасс сотрясается от взрывов и залпов и автоматных очередей. Партия “Другая Россия” решила стимулировать всероссийское добровольческое движение помощи Юго-Востоку».

Партия начала набор добровольцев одной из первых, и это оказалось весьма успешным начинанием. «Интербригады» стали одним из основных каналов притока добровольцев в Донбасс, всего в 2014–2015 годах через них прошли многие сотни людей. Причем это были не только нацболы, но и другие левые активисты, скажем, члены КПРФ. Хотя больше всего было людей неидеологизированных, а просто не желавших сидеть дома после одесских и донбасских событий.

В этой изменившейся ситуации Лимонов решает покончить с растянувшимся на пять лет противостоянием на Триумфальной, от предсказуемости которого уже подустали и сами участники, и сочувствующие. Заявку на проведение очередной «Стратегии-31» подписал не Эдуард, а Фомченков, и она была благополучно удовлетворена. 31 мая Лимонов впервые спокойно вышел на площадь, откуда его предыдущие пять лет утаскивали за руки и за ноги полицейские. На митинге говорили не столько о свободе собраний, сколько о поддержке Донбасса. Это теперь было куда важнее.

В Петербурге, впрочем, несмотря на все попытки, еще в течение полугода согласовать «Стратегию» нам так и не удалось. Засевшие в Смольном еще со времен Собчака чиновники из комитета по законности и правопорядку, а затем и администрация Центрального района города неизменно отказывали в проведении «Стратегии» у Гостиного Двора или на близлежащих улицах. Так что, пободавшись еще полгода, 31 января 2015 года мы анонсировали и провели финальную акцию.

«Русская весна» перетекала в жаркое и кровавое лето. Партия постепенно перестраивалась на военные рельсы: вербовка и отправка добровольцев, сбор гуманитарной помощи… Пришлось осваивать все эти достаточно непривычные для нацболов, привыкших прорывать омоновские кордоны на маршах несогласных, виды деятельности.

Кремль, так и не признав референдумы в народных республиках

и по-прежнему официально считая их частью Украины, спровоцировал Киев на начало большой войны против Донецка и Луганска. На этом фоне заговорили о появлении «партии Новороссии» в большой России.

Депутат от «Справедливой России» Илья Пономарев, участник болотных протестов, единственный из всего состава Госдумы проголосовавший против воссоединения Крыма с Россией и позже уехавший в США, писал тогда о Донбассе: «В протестной среде первую скрипку играют правые группы: выходцы из РНЕ, правой части НБП, ССО, КПУ/КПРФ, казацкие дружины… В кумирах здесь такие товарищи, как Баркашов, Лимонов, Дугин, Проханов». Он предрекал России мрачное будущее, когда сюда придут ополченцы с Донбасса.

«Правые группы», в числе которых странным образом обнаруживаются НБП, Союз советских офицеров и КПУ/КПРФ, оставим на совести автора. Однако важно, что этот идейный симбиоз прямо напоминает нам о «красно-коричневых» — участниках восстания 1993 года в Москве. Тогда в борьбе с Ельциным и за восстановление единого большого государства произошло объединение красных и белых патриотов. Так и на Донбассе приехавшим добровольцам из числа русских националистов пришлось защищать от сноса памятники ненавистному им Ленину. Многие связи между идеологами и активистами «Русской весны» прямо уходили в эпоху начала 1990-х. Так, Лимонов вспоминал, что ставший первым премьер-министром ДНР московский политтехнолог Александр Бородай в свое время публиковался в «Лимонке» и «Завтра» и заходил в бункер нацболов на Фрунзенской.

Таким образом, русский политикум, совершив круг, вернулся к ситуации 1993 года. Попытки широкого объединения левых, либералов и националистов против власти разрушились под напором исторической реальности, и опять возникло противостояние «красно-коричневых» и либералов. Только теперь первые в большинстве считали власть союзником, а вторые — врагом, а вот что думали по этому поводу в самом Кремле — не вполне понятно.

С другой стороны, никакой «партии Новороссии» как политической структуры не возникло и не могло возникнуть ни в Донбассе, ни тем более в России. Создание ополчения со многими вождями и лидерами породило серьезную конкуренцию и соперничество внутри народных республик. Вовне она была не меньше. В отличие от либерального монолита сторонники Новороссии не только не консолидировались, но не проводили даже единых акций. Провластным движениям странно было бы стоять рядом с оппозиционными, а националистам — с левыми. (Особняком тут стоят акции за Донбасс, проведенные Кремлем или прокремлевскими организациями, как «Суть времени» Кургиняна или возникший позже «Антимайдан». Поскольку российские власти принципиально не умеют собирать людей на добровольных началах, массовку сгоняли обычными методами — присылая разнарядки в бюджетные организации, чем только дискредитировали идею независимого Донбасса.) Именно этим и объясняется малочисленность митингов за Новороссию в противовес многотысячным «маршам мира».

С июля, когда в Донбасс отправился Сергей Фомченков, возглавивший «Интербригады», начало формироваться подразделение нацболов в Луганской народной республике в составе батальона «Заря», который в апреле создал и возглавил местный бизнесмен и чиновник Игорь Плотницкий. Как шутили в ЛНР, впоследствии «батальон захватил власть в республике». 21 мая Плотницкий стал министром обороны, а 14 августа ушедший в отставку первый глава ЛНР Валерий Болотов (по официальной версии, из-за необходимости лечения после ранений, по другой — он чем-то не устроил кураторов в Кремле) назначил его своим преемником.

«Боевым крещением» нацболов на этой войне стали ожесточенные сражения во время наступления вооруженных сил Украины в августе, когда они пытались перерезать трассу, связывающую Луганск с Донецком, и захватили стоящий на ней город Иловайск. В ходе этого противостояния погиб нацбол Илья Гурьев (позывной «Заяц») из Тольятти. Гурьев пришел в партию в 2002 году, будучи юным поклонником Егора Летова. В 2004-м участвовал в акции в приемной администрации президента и стал одним из тридцати девяти фигурантов уголовного дела. Выйдя на свободу, не раз подвергался преследованиям местных борцов с экстремизмом, которые в итоге еще раз засадили его за решетку. И тем не менее…