Её (мой) ребенок
Шрифт:
Глава 26. Денжер
Девочки спят.
Я маюсь…
На телефон Кошки приходит несколько смс. Почти полночь. Немного цепляет…
Потом, по горящему экрану вижу, что кто-то звонит. С трудом подавляю порыв — посмотреть кто это.
— Ян… — шепчу я.
— Мм… — сквозь сон.
— Телефон.
— Мхм…
Спит? Как она спит, а? Я глаз не могу сомкнуть от ее близости!
Присаживаюсь на диван у нее в ногах. Зависаю кистью над коленкой. Сейчас мне отгрызут
Но я кладу свою раскалённую ладонь, ощущая её прохладную кожу.
Нет реакции… Реально — спит?? За своим неровным дыханием в темноте, я слышу, как сбивается ее. Поджимаю губы, пряча улыбку.
Аха… спишь ты, как же!..
Отыскиваю пальцами венку под коленкой. Частый пульс колотит по моим пальцам.
— Не спится, Кошкина? И мне не спится…
— Лев, не буди меня.
— Ты не спишь, не притворяйся.
— Конечно! Как я должна уснуть, когда здесь крыса? — сдавленным шопотом.
— Сурикат, — поправляю я. — Завтра тебе придется с ним ужиться, пока я буду на работе. — Иначе, Алёнка ужасно расстроится.
— Кошмар…
— Предлагаю оставить её дома, как парламентёра между вами с Гавром.
— Я согласна!
— Вот умная же женщина иногда.
— Что значит иногда?!.. — возмущенно.
Резко присаживается, широко распахивая испуганные глаза. Прямо, как Панночка из гроба!
Давлюсь вдохом, резво подаваясь назад. С нее станется и по лицу припечатать, а я и так перевыполнил сегодня план по пощечинам.
— Лёва… — смотрит сквозь меня.
— Что случилось?
Растерянно ведет рукой по волосам.
— Сегодня понедельник?
— Еще минут пятнадцать — да.
— Мне мой адвокат не позвонил до сих пор.
— Должен был?
— В пятницу было последнее слушание. Его же должны были перенести из-за аварии, так?
— Если ты сообщила причину… Но ты не сообщила.
Она была в отключке в пятницу.
— Ну или если адвокат тебя представляет на суде, то могли и без тебя провести.
— Вот… А почему он мне не позвонил? Может, он Юре звонил?.. Дай телефон!
— Будь любезен, Лев! — негромко поправляю я.
— Мм… да. Сложно быть вежливой с человеком, который… — фыркает она, разводя руками. — У меня для тебя собралась цистерна яда. Ты уж извини, что плескается!
«Ну я же вежлив с человеком, который… скрывал от меня моего ребенка!» — проглатываю я, протягивая телефон.
— Пора зафиналить эту тему с прошлыми косяками, не находишь? Это можно бесконечно припоминать друг другу. Поверь моя цистерна яда для тебя не меньше.
— Вот и живи с ней…
Пока она скользит пальцами по экрану, я расспрашиваю:
— Сколько стоит квартира?
— Около шести, если быстро продавать.
Для нашего города это немало.
— Ты общалась с этим Славой?
— Ну так… — машет неопределённо пальцами.
— Что сказал?
— Что
— Как зовут адвоката?
— Тельцов Борис Сергеевич…
— Тельцов… Тельцов… Я его не знаю. А всех путёвых я знаю. Их у нас немного, Ян. Разве крёстный тебе не сосватал юридическую поддержку.
— Увы, его адвокат был не молод и ушел сразу после дяди Мити. Мне пришлось искать нового. Вернее его нашел Юра.
— Юра! — фыркаю я передразнивая ее интонацию.
Мне прилетает подушкой в бок.
— Юра, — шёпотом в телефон, — добрый вечер.
— Добрый вечер, Яночка, — темнота словно усиливает звуки, и я слышу каждое слово.
— Извини, что так поздно… А тебе мой адвокат не звонил?
Кошка морщится, пытаясь подтянуть забинтованную ногу. Воспользовавшись случаем, кладу себе на бедро.
— Тельцов в четверг скинул сообщение. Сделал возврат гонорара и…
— Слился, — хмыкаю я, сжимая ее замерзшие пальчики на ноге.
— Нормально… — ведет по волосам пятерней Кошка. — Как это может быть?!
— Тебя пытаются кинуть, Кошкина. И авария не случайная. На Тельцова твоего надавили авторитетные люди. Тебя выбили с доски. И что-то замутили… Думаю, что решение по твоему делу уже вынесено. Не в твою пользу.
— И что делать? — поднимает на меня глаза.
— Яночка… — отвечает ей Лившиц. — Мутная какая-то история. Я боюсь, она нарушит наши планы с поездкой. И мы потеряем гораздо больше, чем стоит эта квартира. И финансово и концептуально. Не забывай, что двадцать восьмого…
— Это моя квартира, — упрямо перебивает его. — Я не собираюсь ее отдавать. Это последняя воля моего Крестного, чтобы квартира досталась Алёнке.
— Ян… Ну зачем она нам?
— Алёнке! — поправляет она.
— Ты же не собираешься жить… — скидывает вызов не позволяя мне дослушать.
Отшвыривает телефон на мой спальник, закрывая ладонями лицо.
— У меня ее отберут? — расстроенно.
— У тебя муж опер…
— Бывший!
— Будущий.
— Айдаров, я сказала — нет. Закрыли эту тему.
— А я сказал — ты передумаешь.
— Нет!
— Ты всегда так говоришь, Кошкина! — тихо смеюсь я. — Помнишь, ты также сказала ровно за пару часов до того, как я оказался в тебе.
— Зараза!
Алёнка сонно приподнимается на руках, оглядывая нас.
Мы застываем.
— Спи, — синхронно шепчем мы и, встречаясь кистями, гладим ее по спине.
Падает лицом в подушку, начиная равномерно сопеть.
Откидываюсь на спину поперёк дивана, пятки Алёнки упираются мне в плечо, а ступни Марьяны — поверх моих бёдер. Это так потрясающе хорошо… Уютно, надёжно, расслабляюще. Я тону в этой эйфории. Куда ты там собралась, Кошкина? Не-е-ет… Второй раз я так не облажаюсь — не отпущу.