Её (мой) ребенок
Шрифт:
— Жень, ты зае… — сжимая кулаки замахиваюсь. Толкаю кулаком в грудь.
Сдаваясь, раскрывает капитулирующе ладони.
— Знаю! Клянусь — последний раз.
— Айдаров Лев Михайлович?
Незнакомый мужской голос за спиной.
Оборачиваемся все втроем…
— Да.
Оглядываю двух «братков».
— Отойдём?
Не нравятся мне они…
— Здесь говори.
Тот, что обратился ко мне недовольно морщится.
— Тебе просили передать, чтобы ты не вмешивался в дела серьёзных людей.
— Точнее давай, у меня работа такая — в дела серьёзных людей вмешиваться.
— Это
Переглядываемся с Медведем.
— А кто передал?
— Серьёзный человек.
— Любой серьёзный человек этого города не парясь назовёт своё имя. Кто?
— Послушай, опер… у тебя же есть дочь…
В моих глазах темнеет.
— В смысле — дочь?! — с вопросом смотрит на меня брат. — Ээ…
Коротко киваю ему.
— Охренеть… я — дядя?…
— Ты веди себя скромно, опер, чтобы она и дальше… была.
— Ах ты тварь… — срывает меня.
Медведев притормаживает, дергая за локоть.
— Камеры!
Камеры этот участок видят криво. Я как-то отсматривал материалы. Видно только ноги…
Сжимаю в кулак ключи как кастет. В асфальт вобью обоих как гвозди! Но впороть не успеваю.
Женька, замахиваясь гитарой обрушивает ее на голову одному из них, раскалывая барабан. Грифом лупит наотмашь по лицу второму.
Мы с Медведевым флегматично делаем шаг назад, позволяя ему уработать их обоих грифом.
— Ничо пацан не боится… — разглядывает Медведев валяющихся в наших ногах отморозков.
— А у него братан — опер, отмажет, — цинично пинаю одного из них.
Вылетают менты из дежурки. Медведев идет к ним навстречу, объяснять расклад.
— Мих! — окрикиваю его я. — Пусть звонить им не дают, пока показания не дадут. И в изолятор! Никаких контактов.
— А что случилось-то?? — подбегают менты.
— Нападение на полицейских при исполнении. Для начала. Забирайте. Будем шить их по-крупному…
Остаёмся с Женькой вдвоём.
— А как ее зовут?
— Алёнка…
— Почему не сказал?
— Так вышло. Дай телефон…
Протягивает.
На память набираю номер Марьяны.
— Да?
— Ян, это я, Лев. Как Алёнка?
— Лучше.
— Хорошо. Номер моего брата. Сохрани. Он приедет сейчас.
— Зачем это?..
— Привезет лекарства, будет развлекать Аленку… короче, отдаю в рабство.
— Аа… — растерянно. — А я не готова к знакомству, Лев!
— Пятнадцать минут тебе подготовиться. Да!.. Важное. Не отвечай на звонки с незнакомых номеров. И на звонки «Славика». Никому не открывай с домофона.
— Почему?
— Потому, Ян, — меня подколачивает и на вежливость не хватает выдержки. — Мы работаем. Так надо.
Но, словно уловив моё состояние, Кошка на удивление, больше не спорит.
Скидываю вызов.
— Давай, брат, — протягиваю ему ключи.
Забирает…
Глава 30. Поцелуй
Забрав у Медведева свои запасные ключи, открываю сам дверь. Из комнаты — детских смех…
Алёнка поёт вместе с Женькой свою смешную песню.
— Не так! Не так! — верещит она, перебивая его. — «Хорошо бы сделать так — вж-ж-жик! — задорно вскрикивает. — Срезать
— Букашки! — дразнит её Женька.
— Ромашки! — хохочет она. — На телефоне включи.
Он послушно включает нужную песню и они снова поют.
Выздоровела? Вот и славно.
Улыбаясь, раздеваюсь. В груди порхает все и тревожно сжимается. Потому что это все — иллюзия, которая может растаять в любое мгновение. Но какая реальная, черт возьми! Что я почти верю в то, что она данность, котору никто не посмеет теперь разрушить.
Иду в ванную, чтобы помыть руки. Дверь на кухню приоткрыта. Оттуда голос Кошкиной.
— Мамочка, да всё хорошо. Не нужно прилетать. Не волнуйся. Я уже в порядке. О нас заботятся.
Притормаживаю.
— Кто-кто… вздыхает Кошка. — Так вышло, что Айдаров.
Пауза.
— Да! — с досадой. — Я знаю… Я помню… Нет, не простила, конечно! Но так уж вышло.
Да, так уж вышло, что ты, Кошка, родила нашу Айдаровскую копию!
— Юра… а что — Юра? — расстроенно продолжает она разговор. — Нет, предложение в силе. Но, мам… что-то я не могу… Мне кажется, зря я его обнадежила. Пока мы только работали, я была очарована его профессионализмом. Его увлеченностью нашей общей темой. И это затмевало другую сторону. Но при любой попытке сблизиться с ним как с мужчиной у меня полный ступор. Да и не вижу я его отцом для Алёнки.
Еще не хватало! У Алёнки есть отец, Кошкина. За это я буду биться насмерть.
— Что не так? Да всё, мам! — жалобно. — Он как будто с другой планеты. Я не могу поймать с ним одну волну, как только мы снимаем статусы. Он такой упоротый, что даже не идентифицирует флирт! У него как в аптеке всё взвешенно, посчитано, распланировано на три года вперед. Я ни разу не слышала как он смеётся, мам! Он меня даже ни разу не поцеловал! А ты помнишь, как давно я вообще с мужчиной целовалась? Нет? Вот и я не помню! Как я должна принять его предложение?.. А если мы совершено несовместимы в… Ну ты понимаешь!
Не совместимы! Тут даже пробовать нет смысла. Яна в постели — хулиганка, провокатор и игривая кошка. А этот поди только по расписанию. Не целовал? Охренеть не встать! Я уже почти искренне люблю этого идиота.
— Нет, я не собираюсь пускать в свою жизнь Льва. Нет. Но он догадался конечно же про Алёнку… Не знаю я что делать, мам! Ну почему?.. — вздыхает. — Он, вообще, молодец. Заботился о ней, пока я была в больнице. Она в нем души не чает… Мамочка, да я понимаю! Юра достойный, надёжный… Но он такой… Нет, не нравится мне одиночкой! — сердито. — Но что я могу поделать?! Да, вот такая я избирательная! Нет, Айдаров не лучше, — хныкает она. — Ты всё правильно говоришь: Юра — это Европа, карьера и — да: надёжный тыл. Айдаров — снова короткий роман. Хорошо. Хорошо, я попробую присмотреться. Самой поцеловать?.. Ну, я не зна-а-аю… — с сомнением. — Но представить с ним Алёнку на одной территории невозможно. В его мире дети не предусмотрены. Он не понимает что с ними делать. Что? В смысле оставить её тебе?! Ты что, мам?? Карьера мне, конечно дорога, но не до такой же степени! Сейчас? Сейчас у Льва… Ой, не кричи, ради бога. Да знаю я! Юра в курсе…