Ее сводные монстры
Шрифт:
– Значит, мы разводимся, - догадываюсь, хотя и поверить его безразличию не могу.
– А чего ты хотела?
– Чтобы ты перестал строить из себя неизвестно кого, - не сдерживаюсь, и повышаю голос в ответ на его негромкий, пустой.
– Ты первый братьев в нашу постель приглашал, и не один раз, чего ждал? Ты актеров в нас своих видел? Которые по твоей указке займутся любовью и разойдутся, когда тебе в голову взбредет, - влезаю в кроссовки и хватаю рюкзак.
– А ты расходиться не собиралась, - муж шире распахивает дверь и шагает на крыльцо, - понравилось,
– Купи и засунь их себе в одно место, - спускаюсь по ступенькам.
– Ты совсем охренела?
– он нагоняет меня и за локоть разворачивает к себе.
– Я наладить все между нами пытаюсь, а ты что делаешь?
– А я уезжаю, раз меня выгоняют, - вырываюсь.
– Ты хорошо подумала?
– он не отстает, идет за мной к воротам.
– Не надо за мной тащиться, - смотрю через плечо.
– Всё, Николас.
Он разглядывает меня еще пару секунд. До дома и до ворот расстояние одинаковое, сейчас нам можно в любую сторону идти, вместе.
Но он чертыхается и поворачивает обратно к дому.
Постояв, шагаю к запаркованным у навеса машинам. Красная, серебристая и белая. По очереди распахиваю двери, проверяя ключи. В машине мужа вижу брелок на панели.
И усаживаюсь за руль.
Глава 96
Окна в доме темные, все словно бы легли спать сразу после того, как меня прогнали. В поселке тишина висит, даже охранники в будке спят.
Выруливаю на трассу и продолжаю зачем-то смотреть в зеркало, надеюсь, а меня никто не преследует. Добавляю музыку и распахиваю все окна.
Чем дальше от их дома - тем легче становится, за эти месяцы все они так сильно вымотали мне нервы, и сейчас уже была последняя капля.
По пустой дороге до нашего поселка с ветерком получается домчать за полчаса. Бросаю машину во дворе, но выходить не хочется, сижу и дышу парфюмом мужа - им пропитался весь салон. Под зеркалом болтается новая игрушка в виде собачки - такой у него не было.
На панели валяются сигареты. Открываю пачку и вдохнув знакомый запах, кидаю ее на сиденье. Иду к дому, и окна тоже темные, это в прошлой жизни было, когда меня кто-то ждал.
Ностальгия с такой силой захлестывает, что невольно шмыгаю носом. Под ковриком нашариваю ключи.
Дома свет включаю во всех комнатах, этому глупому чувству поддаюсь и и пытаюсь обмануть одиночество. С чаем присаживаюсь за стол в кухне.
У меня будет ребенок, и если отец нам не поможет, то уж наверняка не бросит дед. А чтобы этим троим, я еще хоть раз поверила…
Вздрагиваю от негромкого стука по стеклу и поднимаю глаза. Одно из окон открыто, и я вижу, как в него сначала залетает камешек.
А после с улицы звучит глуховатый голос.
– Это я.
Медленно отставляю в сторону кружку и поднимаюсь из-за стола. Оперевшись на подоконник смотрю вниз.
Виктор топчется под окном. В руках бутылка вина и черный пакет, он
– За тобой ехал.
Молчу. Раз видел, что меня выгнали - почему не вмешался.
– Впустишь?
– Зачем, - отбрасываю за спину волосы.
– Я уже всё всем сказала. Если вы друг с другом разобраться не можете…
– Впусти и поговорим, - он поднимает выше бутылку.
– Узнаешь?
Щурюсь. И перед глазами сразу оживает ночь на океане - такое вино мы пили там, помню, что оно старше Николаса. И что оно вкусное.
Но мне еще долго спиртное пить теперь не придется.
– Ну что?
– Виктор кладет руку на карниз и слегка подтягивается.
– Через окно лезть или дверь мне откроешь? Это важно, - надавливает он голосом.
У него странное лицо. Губы сжаты в тонкую линию, глаза сужены, будто он злится. И сам взгляд намекает, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет.
Да и я уже решила, что дурой буду, если в моем положении позволю им продолжать трепать мне нервы.
– Я уже спать ложусь, - берусь за створку.
– Нет, - его рука ложится на раму, удерживая меня.
– Алис, в дверь или в окно - но я войду.
Мрачно смотрю на него - его мой взгляд не смущает, он с прежней, хорошо знакомой мне упертостью продолжает давить, стоять на своем.
И я с раздражением отталкиваюсь от окна.
– Иди к крыльцу, - бросаю.
Когда открываю дверь - сразу складываю руки на груди, давая понять, что раз меня выгоняют - то и никого из них здесь тоже не ждут. Виктор протягивает мне бутылку, всучает ее почти силой и проходит мимо меня в дом.
– О чем разговаривать будем?
– мне ничего не остается, лишь плестись следом за ним в кухню и общаться с его широкой спиной. Мысленно ругаю себя, что впустила его - надо было полицию вызвать, если он не уберется.
Уколоть его этим. Его же самого отстранили от службы.
Вот только эти мысли не всерьез, у меня бы рука не поднялась натравить на него его коллег. У этого человека самая простая и лучшая защита от всего - его оберегает любовь.
– Тут фрукты, - он кладет пакет на стол и по-хозяйски открывает шкаф, достает бокалы, отодвигает подальше мою кружку, показывая, что чаепитие закончено.
– Ну что ты так на меня смотришь?
– поднимает глаза.
– Выходной же. Рано вставать тебе не надо. Давай выпьем.
В его голосе почти приказ, в руке штопор. Меньше всего он сейчас на человека похож, который еще час назад целовал мое тело и спрашивал разрешения сделать мне приятно.
– Я пью чай, - тянусь к кружке.
– Нет, - он приближается на шаг и забирает у меня бутылку. Ловко орудует штопором и достает пробку. Он небрежно плещет в бокалы вино, и бордовые капли россыпью украшают стол.
– Держи.
Кошусь на бокал и качаю головой.
– Не хочу, я же сказала.
– А почему ты не хочешь?
– Виктор опирается поясницей на стол. Делает глоток, смотрит мне в глаза.
– За ребенка переживать не надо, раз его нет. Его же нет?