Эффект бабочки
Шрифт:
— Аа… — открыв тубу с ядом, отрываю полу рубашки и макаю в яд. Ядовитой тряпочкой по лезвию трофейного мачете — так хоть шанс есть… Ну нет у меня ни опыта в художественной резьбе по горлу, ни даже подготовки! Популярнейшая в последние годы тема ножевого боя прошла мимо, в голове только кадры из фильмов Стивена Сигала и немного роликов из интернета.
Выставив мачете перед собой, деревянной походкой иду к хижине. Какое там проскользнуть тенью! Вся сила воли уходит на то, чтобы удержаться от побега.
Хочется рвануть в джунгли как есть, бросив оружие и завывая от ужаса, а ещё — вернуться под навес и попытаться сделать вид, что ничего не было… оно само! Злой дух из сельвы пришёл!
Неразборчивый
77
[77] Влияние алкоголя при зачатии крайне негативно влияет на здоровье ребёнка. Даже всего пара бокалов дают страшные последствия — до 40 % таких детей имеют ярко выраженные отклонения в физическом или психическом развитии.
Не случайно законы Древней Греции и Рима запрещали молодым людям пить спиртное. Запрещалось пьяному мужу приближаться к жене. Был издан закон о недопустимости употребления вина новобрачными.
На Руси также с давних пор считалось плохим признаком пить вино на собственной свадьбе.
Связь здоровья детей с состоянием родителей в момент зачатия подмечена во многих странах. Во Франции ослабленных детей, родившихся от выпивающих родителей, называют «детьми воскресенья», «детьми веселого ужина». Действительно, установлено, что примерная дата зачатия многих болезненных новорожденных совпадает с праздниками, которые обычно сопровождаются выпивкой.
Мачете вылетело из рук, порхнув огромной металлической бабочкой в неверном свете луны. Тото шарахнулся назад, среагировав даже в таком состоянии. Корявый прыжок к смеску и вот я судорожно сжимаю горло… а он и не сопротивляется, мачете всё-таки зацепило охотника.
Подхватив оружие, пытаюсь рвануть в хижину… ноги подгибаются и рывок получается на четвереньках. В дырявой хижине горит дымный очаг, раздуваемый ветром, на стенах из циновок пляшут тени.
— На! — Мачете, прорезав подозрительную тень, врубается в деревянный столб и остаётся там. Сил больше нет… ложусь на спину, подставляя горло — пусть меня убивают! Но убивать некому, в хижине было только двое, оба уже…
Нервно хихикая, объясняю неведомо кому:
— Ну я же в первый раз убиваю! Потом приноровлюсь.
Дико страшно и одновременно тянет выговориться неведомому, оправдаться.
— Они сами виноваты, сами! В рабство, убить хотели… око за око!
Несколько минут бормочу в таком же стиле, зачем-то раскачиваясь, и потихонечку прихожу в себя. Оружие, патроны… новое мачете. Подбираю полую трубку для стрельбы иглами и перезаряжаю, в соседней хижине ещё двое.
Со мной неведомый, уже не так страшно. Похоже, охотники всё-таки причастились еды питомцев… ну или просто крепко выпили вчера вечером местной спотыкаловки.
— Копьё лучше, — говорю неведомому, глядя на прислоненное к столбу индейское оружие. Это скорее острога, Тото бил им рыбу — мастерски, нужно сказать. Ну ничего, на один удар… снова кураре [78] …
Немного опомнившись, к соседней хижине передвигаюсь на четвереньках, выставив вперёд копьё и волоча за собой ружьё за ремень. Со стороны, если не приглядываться, ну точно собака по своим
То ладонью, то коленом постоянно попадаю в собачье дерьмо, натыкаюсь на дохлых крыс и прочий мусор. Брезгливость отсутствует напрочь, готов если надо проползти по канализационной трубе, лишь бы…
78
[78] Яд кураре добывают из целой группы растений, которые не являются редкостью в бассейне Амазонки.
Двери в хижине нет, проём завешен рваной циновкой, не достающей до земляного пола больше полуметра. Отодвигаю головой, стараясь не замечать сбежавшего по волосам паучка.
Тихий всхрап из гамака…
— На… — удар копьём, попал! Из второго гамака вскакивает Джордж, рослый худощавый мулат.
— Не убивай, дух! — Тоненько вскрикнул он, бросившись на колени, — не…
Ударом мачете перерубаю ему горло, не успев уклониться от брызг крови в лицо. Тело забилось в судорогах, сшибая меня длинными ногами. Затих он не скоро, хрипя и разбрызгивая кровь. Казалось, она залила весь пол в хижине, подобравшись к почти погасшему очагу и заливая угли, гаснущие с громким шипеньем.
Сколько сидел так, глядя на убитого человека, не знаю. Очухавшись, начал срочно искать выпивку — сейчас надо, срочно. Противошоковое.
Глоток поганого самогона привёл в чувство. Рвало меня долго, мучительно. Но всё-таки собрал оружие и напялил излюбленную шляпу Джорджа, с трудом сдержав отвращение. Он единственный из охотников, схожий со мной ростом и фигурой, выбора нет.
Рабские бараки всего в полусотне метров, аккурат между хижинами охотников и прочих бандитов. Никакой ограды и колючек нет — есть свирепые псы и бандиты с винтовками. По реке тоже не уйти — кайманы, да и помимо них опасной живности хватает.
Лодки и всё, что можно использовать как плавсредства хотя бы в теории, метрах в трёстах, с другой стороны от бандитских хижин.
Ну и на сладкое — кандалы на ночь. Не знаю, как тот китаец выламывал себе суставы… очень непростой человек.
Поскрёбся в дверь барака, ответ такой же. Перебирая ключи, начинаю открывать замок. За дверью поднялся было тихий гомон, но почти тут же утих.
Приоткрыв сильно скрипнувшую дверь, вижу низкорослую фигуру китайца. Понятно теперь, как он из кандалов вылезал! В нём и полутора метров не наберётся! Да и весу килограмм сорок от силы… правда, это никак не умаляет отчаянную храбрость и выдержку азиата.
Ключи китаец берёт обеими руками и низко кланяется, прижав руки к груди. Киваю в ответ и присаживаюсь у стены барака, зажав винтовку между колен. Старательно пучу глаза, всматриваясь в ночной мрак и пытаясь углядеть малейшее несоответствие, поднятую тревогу.
В бараках тихое позвякивание, но хвала всем богам, никаких радостных воплей. Несколько минут спустя, показавшихся мне вечностью, из барака первыми вылезают китайцы. Один из них со связкой ключей сразу потрусил ко второму бараку.
— Умеете? — Протягиваю Ли винтовку. Тот сожалеющее мотает головой.
— Тяжёлая для меня, отдача… Нож есть?
Снимаю мачете и потихонечку раздаю огнестрельное оружие охотников выскользнувшей из бараков ударной группе.
— Спасибо, амиго, — шепчет усатый, донельзя измождённый латинос язвочками ожогов на лице. Несколько дней назад одному из охранников показалось забавным тушить самокрутки о его лицо… — Я Хосе из семьи Санчес, что на Мартинике, наша семья в долгу перед тобой.
Почти каждый из выходящих считает своим должным что-то сказать мне, поклониться или прижать руку к сердцу. Надо же, настоящий араб! Так вот кого позавчера Сэмюэл привёз!