Эффект Доплера
Шрифт:
— Но ты доверилась мне, — вдруг резко говорю я. То, что она рассказала, переворачивает все мои мысли, заставляет меня забыть о том, что произошло между ней и Рэджи в том переулке. Все это неважно. Сэм такая же, как и я. Она многое пережила. Её глаза встречаются с моими, и я замечаю в её взгляде нечто такое, что заставляет меня прижать ладонь к её лицу. Она отводит голову в сторону, и моя рука зависает в воздухе. Тепло на ладони, которое оставила её кожа, согревает даже кончики пальцев. Но я не понимаю. Почему она доверяет мне? Или, не только мне.
— Рэджи. То, что я видел в том переулке… ты показывала ему шрам.
— Да, — она отвечает, хотя это был не
— Почему?
Сэм решает не показывать мне шрам, но Рэджи его видел. Ревность колет меня куда-то в бок. Хотя, в конце-то концов, она ведь решилась рассказать мне обо всём этом, значит, доверяет мне. Я понятия не имею, почему, кстати.
— Он просил не говорить, — обрывает меня Сэм, и я замолкаю. — Он сам расскажет, если посчитает нужным. Скажу лишь одно — после его рассказа я перестала чувствовать себя паршиво. У кого-то на этой планете есть жизнь дерьмовее моей, понимаешь?
Я вдруг начинаю чувствовать вину. Думая о том, какими ужасными словами материл Рэджи про себя, я прижимаю всё ещё тёплую руку ко лбу и вытираю пот.
— Ты рассказала Рэджи. Почему решила провернуть этот трюк и со мной?
— Я решила, что достаточно долго скрываю свою прошлую жизнь от других. Те два парня у бара — знакомые моей матери. Она ищет меня даже сейчас, в этот самый момент. Удивляюсь, как они не вытащили меня из бара, не усадили в машину и не увезли из города. Она знает, где я. Она ищет. Она придёт за мной. Она винит меня в смерти Сэма. Мы были близнецами, — сухо говорит Саманта. — Ближе его у меня никого не было. И он убил себя, даже не подумав о том, насколько сильную боль причинит мне его смерть. Видишь, до какого состояния довела его наша мать?
— Что такого ужасного она сделала, заставив подростка убить себя? — ужасаюсь я.
— Это, — она указывает на свою футболку, под которой находится шрам. — Такое же есть и на спине. На ногах. Я — ходячее клеймо. Сплошная рана. Она била нас каждый раз, когда мы не соглашались с её мнением. Сэма она била меньше. Но за непослушание мы получали ремнём по коже. Она заставляла нас продавать наркотики, хотела, чтобы товар распространялся среди подростков. Деньги она забирала себе. Так мы и выживали, пока тот мужчина не умер, оставив в наследство нам кучу денег. Понятия не имею, насколько моя мать хороша в постели, но оставлять деньги… любовнице? Наверняка у этого мужчины была своя семья. На вид он ему было лет 45, не меньше. А мать на десять лет его младше. Когда-то Сэм оставил часть денег за наркотики себе, запрятав их под ковром в нашей комнате, но мать нашла их, и высекла его ремнём, оставив девять шрамов на спине. Каждая отметина на моём теле — моя собственная ошибка. Я не ушла из дому ещё в детстве — у меня был шанс — когда получила первую ссадину от её руки. Не сбежала и не уберегла Сэма. Мы могли сделать это вместе. Он каждую ночь снится мне, знаешь? Он зовёт меня, говорит, что жизнь на этом свете — самое ужасное, что было даровано нам собственной матерью. Я боюсь спать одна. Он снится мне и просит прекратить погоню. Говорит, мне не стоит бежать от жизни. Если я делаю это, проще покончить с этим раз и навсегда, и не убегать больше. Он просит умереть, Кью.
С каждым её словом мои ноги трясутся всё сильнее. Я нащупываю в кармане сигареты и протягиваю ей одну. Она берёт её своими тоненькими пальчиками. Ей снится мёртвый брат, мне снится мёртвая девушка. Мы оба чувствуем себя виновными в их смерти.
— Я никогда не курила. Научишь?
— Только если ты этого хочешь, — сухо отвечаю я, глядя на то, как красиво она проводит языком по верхней губе.
Мы проходим на кухню, я открываю окно и протягиваю ей зажигалку. Она кашляет, когда делает первую тягу. Я тихо смеюсь и подсаживаюсь к ней поближе.
— Попробуй задержать дым во рту, а затем втянуть воздух в лёгкие через нос?
Её щёки краснеют, когда она делает вторую тягу, задерживает дым во рту, а со временем выдыхает дым прямо мне в лицо.
— Извини, — поспешно говорит она и протягивает мне сигарету. — Мне не нравится. Это не моё, наверное.
И слава богу. Я жду, не зная, чего именно. Бледные пальцы трясутся, по-прежнему протягивая мне недокуренную сигарету. Через какое-то мгновенье она закатывает глаза и засовывает её промеж моих губ. Я довольно улыбаюсь, зажав сигарету между зубов.
— Квентин, — вдруг резко говорит Сэм таким странным тоном, что у меня невольно пробегают мурашки по спине. — Я рассказала тебе это, чтобы ты помог принять чувство вины. Вернее, не знаю, — она отводит взгляд. — Это слишком сложно. Я боюсь спать. Боюсь жить. Боюсь даже чихнуть лишний раз. Мне нужно уехать из города, снова. Я знаю это, ведь те парни — доказательство того, что она нашла меня. Снова. Но ещё хуже в этой вечной погоне то, что я не могу нормально спать. — В подтверждение своих слов Сэм зевает, — знаешь, я ведь даже смогла перевестись в этот колледж. Боже, Кью! Какая я идиотка! Ведь именно так она и нашла меня! Господи! Я ведь несовершеннолетняя. Такая глупая!
Взгляд Сэм начинает истерически метаться из стороны в сторону.
— Эй-эй! Тише. Успокойся. Её здесь нет. Она не знает, где ты живёшь. Сколько часов в день ты спишь? — осторожно спрашиваю я, и она показывает три пальца. — Боже. Знаешь, что? У меня идея.
Однажды эта маленькая малышка излечила моё разбитое сердце. Её любовь согрела меня, избавив от какой-то маленькой частички вины. Я по-прежнему ненавижу себя за то, что случилось прошлой осенью, конечно. Может, я решусь рассказать вам, наконец, что же случилось. Но пока что я не готов. Ариэль помогла мне забыть о случившемся хотя бы на мгновенье. Может, она сможет помочь и Сэм тоже?
Я веду её на второй этаж и указываю на приоткрытую дверь.
— Ты понравилась ей. Она огорчилась, узнав, что ты ушла. У тебя есть шанс исправить это, — просто говорю я и едва заметно улыбаюсь. Сэм не понимает, часто моргая, и смотрит на дверь. Я подталкиваю её внутрь и закрываю там. Ухожу курить. Снова. А когда возвращаюсь, вижу, как она лежит рядом с Ариэль, свернувшись калачиком, и мирно спит, посапывая в унисон с малышкой. Я укрываю её пледом, который лежит на стуле, и ухожу в комнату Натаниэля.
Я клялся самому себе, что не причиню этой девушке вреда. Я искренне надеюсь на то, что произошедшее сегодня вечером — не случайно. И это не сделает Сэм ещё хуже. Я не сделаю Сэм ещё хуже. Я знаю эту девушку всего несколько дней, и мы так сблизились. Это ненормально. Это нелогично. Это неправильно. Так не должно быть. Но это происходит. С этими мыслями я засыпаю.
И мне снова снится кошмар. Я просыпаюсь в холодном поту, слыша, как Сэм тоже кричит из соседней комнаты. Мы кричим в унисон. Я успеваю подумать о том, что она, возможно, напугает Ариэль. Но затем меня резко вырубает, и я проваливаюсь в бесконечный круг ада. Один и тот же кошмар. Снова.