Эффект Доплера

Артемьева А.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Нат. Вид у обоих потерянный. Ари спит в своей комнате, на часах всего утра. Рэджи смотрит на меня умоляющим взглядом, мол, помоги мне. Я отрицательно киваю головой.

— Где ты был всё это время? — Натаниэль идёт на кухню, опустив голову. Рыжий идёт за ним, грустно поглядывая по сторонам. Джуди спит на диване, и, к моему удивлению, она отнеслась к присутствию чужого человека в доме вполне нормально.

— У меня возникли неприятности. Нат, прости, друг, ты же знаешь… — начинает оправдываться Рэдж, но тот его перебивает.

— Нет! — рявкает он. — Не знаю!

Моя мать умерла. Тебя не было на похоронах.

Я понимаю, что меня тоже не было рядом, и ума не приложу, почему Нат не злится на меня. Я искренне благодарен, что он не держит на меня зла или обиды. Хотя я заслужил. Ведь в поездке мой телефон сел. Нат звонил. Наверняка звонил. После слов «моя мать умерла» Рэджи бледнеет на глазах. Его нижняя челюсть начинает дрожать. Губы поджаты. Он молчит. Мы все молчим. Нат достаёт очередную бутылку спиртного (понятия не имею, что это, так как надписи никакой нет), и мы, как по команде, садимся за стол. Далее, как вы понимаете, начинается игра под названием «вопрос-ответ». Если сидящие за столом уверены, что ты врёшь — ты выпиваешь.

Я невольно задумываюсь о Сэм. Интересно, чем она сейчас занимается? Увижу ли я её когда-нибудь? Вспоминаю о том, как она нелепо выглядела во время пения — совершенно нет слуха, но она заставляла меня улыбаться. Что-то внутри меня подсказывает, что за таких людей, как она, мне следует держаться.

«Береги того, кто делает тебя человеком, Кью» — вспоминаю слова Ната. Он знает. Он всегда узнает всё раньше меня. И сейчас такая же ситуация. Он прав. Я должен найти её. Без Сэм я не смогу заснуть. Этой ночью мы с Натом напились, затем плед запылал ярким пламенем… я поспал часа два, если не меньше.

Рэджи напился раньше всех нас — врёт он искусно, но мы знаем правду.

— Что именно Сэм показывала тебе в том переулке, когда я вас застукал? — спрашиваю я.

— Сиськи.

И он пьёт.

— Почему ты ни разу не зашёл к Нату за всё это время? — задаю очередной вопрос я.

— Извините, парни, у меня были неотложные дела.

И он снова пьёт.

Через два часа он сдаётся — как раз вовремя, потому что на лестнице послышались шаги. Нат и Рэджи остаются на кухне, а я подлетаю к Ари и подхватываю её на руки.

— Выспалась?

— Угу, — бурчит она, сонно потирая глаза.

Мы уваливаемся на диван, и она включает телевизор. Джуди просыпается после того, как две туши плюхаются рядом с ней, и недовольно смотрит на нас.

— Извините, сударыня, что побеспокоили, — сарказмом говорю я. Ари едва заметно смеётся. По телеку новости. Звука нет, не знаю, кто его выключил. Вообще не помню, что случилось до того, как плед загорелся, ибо засыпали мы под включённый телевизор. Странно, этот фрагмент выпал из памяти.

По новостям красивая грациозная женщина в костюме и с очень высокой шеей что-то рассказывала со странным выражением лица, но Ари переключила, едва я успел заметить фамилию Прайс.

— Верни! — ору я, напугав до смерти всех присутствующих. Нат с Рэджи переглядываются, но уже через секунду отворачиваются и продолжают беседу. Я их не слышу. Я вникаю в сюжет новостей. Пока я успел прибавить звук, на экране появилась пожилая женщина. Её до боли родные глаза помогают мне вспомнить. Это моя бабушка. Я считал её мёртвой до

сегодняшнего дня — так сказал мне отец. По его словам, Сильвия Прайс умерла от сердечного приступа. Когда я последний раз видел бабушку, мне было… чёрт. Пять лет. В этом возрасте мне стёрли память, но когда я начал вспоминать (увидел фото в альбоме), отец сказал, что у неё был сердечный приступ очень давно.

Я жадно вслушиваюсь в каждое слово, стараясь ничего не упустить.

«После случившегося в том особняке мне потребовался целый год, чтобы решиться на подобное заявление. Твой отец запугал меня, пригрозил уничтожить мой дом, сад, и саму старушку стереть в порошок. Теперь он мёртв, я понятия не имею, кто в этом замешан, но, Квентин, родной, я знаю, что ты не виноват в смерти отца. Я не боюсь СМИ и репортёров. Я знаю, ты помнишь меня, Норман не мог окончательно задурить тебе голову. Помнишь то самое место, куда ты однажды привёл меня? Приезжай, я буду ждать. Я люблю тебя, Квентин, помни об этом. Я — твоя семья».

По моим щекам текут слёзы, но не от милых слов бабушки, и даже не от осознания того, что я до последнего думал, что остался один, без семьи. Она упомянула место, о котором я не помню. И, думаю, уже никогда не вспомню. Я даже не могу вспомнить, где и когда видел бабушку в последний раз. Я не знаю, где она живёт. Я в розыске. Надеюсь, со старушкой всё будет в порядке и репортёры не доведут её до реального сердечного приступа.

— Кью, почему ты плачешь? — Ари берёт меня за руку и со страхом смотрит в глаза. Очередной шок для ребёнка, видеть, как возле тебя сидит и пускает сопли совершенно взрослый человек. Дети ведь уверены, что взрослые не плачут, ведь они же взрослые. Я сам в детстве думал так же, пока не вкусил взрослой жизни в пятилетнем возрасте со всеми вытекающими проблемами и нарушениями в психике.

После слов Ари, её брат ошарашенно смотрит на меня, я понимаю — он в ужасе. Большой мальчик по имени Кью сидит и ноет, как пятилетний ребёнок. В последний момент я беру себя в руки, вытирая нос рукавом. Отвратительно, кстати.

— Чего уставились?! — гавкаю я на них. Оба смиренно смотрят вниз, как щенки. Я поворачиваюсь к Ари и решаю, что она должна знать. Мой секрет отвлечёт её от собственных кошмаров — вдруг они мучают малышку по ночам, как меня или Сэм.

Сэм. Я понимаю, что в последнее время позволяю думать о ней слишком часто.

— Сейчас по телевизору показывали мою бабушку, а я думал, она мертва.

— Это же хорошо, Кью! — Ариэль улыбается и целует меня в руку. Её мягкие кудрявые волосы гладят мою кожу на тыльной стороне ладони. Какая она всё-таки потрясающая.

— Где твои родители? Извини, если не хочешь об этом говорить, — поспешно тараторит она, но я прикладываю указательный палец к её губам, во-первых, она неправа, и я очень даже не прочь высказаться хоть кому-то, во-вторых, этим «кто-то» пусть лучше окажется девочка, умеющая хранить секреты, нежели Нат, у которого своих проблем хватает. Ребёнка я хотя бы смогу отвлечь этими разговорами, а вот Натаниэля лишь загрузить по-полной. У него итак скоро черепушка треснет. Я знаю, что рано или поздно расскажу Нату о своих родителях, об умершей девушке и своих кошмарах. Я знаю — ему можно доверять. Но, не сегодня, это уж точно.