Эффект пробоя
Шрифт:
— Не бери в голову. У них тут обычаи такие, что каждый взрослый мужчина обязан носить оружие, — хмуро пояснил Григорий. — А теперь слушай внимательно. Мы здесь, чтобы проверить, как идут поставки зерна в крепость. Наши договорились с ними: мы даем им соль и железо, а они нам — хлеб и мясо. Но, в последний раз прислали меньше, чем обещали. Надо выяснить, в чем дело.
Мы направились к амбарам. По пути я заметил, что многие дома здесь стояли полупустые, а в некоторых дворах валялся разбитый сельский инвентарь и виднелись следы
— Здесь что-то случилось? — спросил я.
— Был набег, — коротко ответил Григорий. — Не немцы. Свои же, только из другого племени.
— Тоже кривичи?
— Не совсем. Тут племена и какие-то другие есть.
— В каком смысле?
— В самом прямом. Они не просто живут, как в старину. Они… — он замялся, подбирая слова, — не такие, как в книжках писали. Не добрые люди. Враждуют друг с другом постоянно и идолам языческим поклоняются. Потому и зовут их наши дикарями, что повадки у них дикарские.
Я хотел спросить подробнее, но в этот момент из-за угла выскочил мальчишка лет десяти и, не разбирая дороги, врезался в меня.
— Осторожно! — я едва удержался на ногах.
Мальчик отпрянул, испуганно глядя на мою красную повязку на рукаве.
— Не бойся, — сказал я. — Я не укушу.
Он что-то быстро пролепетал на своем языке, потом развернулся и убежал.
— Что он сказал? — спросил я.
Григорий нахмурился.
— Он сказал, что в лесу опять видели синелицых.
— Кто это такие?
— Не знаю. Но местные их боятся, — сказал он.
Мы дошли до амбаров, где нас уже ждал тот самый усатый воин. Он что-то сердито говорил Григорию, показывая на полупустые закрома.
— В чем дело? — спросил я.
— Говорит, что не могут выполнить договор, — перевел Григорий. — Говорит, что их люди пропадают в лесу.
— Немцы пробрались?
— Нет.
— Тогда кто?
Григорий переспросил, потом перевел ответ:
— Он говорит: «Те, которые синелицые, людей воруют».
Я почувствовал, как по спине пробежал холодок.
— И что это значит?
— Не знаю. Но, кажется, нам скоро предстоит это выяснить.
В этот момент где-то вдалеке, за деревней, раздался протяжный вой. Не волчий. Не человеческий. Что-то среднее. Усатый воин резко обернулся, схватился за топор.
— Похоже, наше дежурство начинается не очень спокойно, — пробормотал Григорий, снимая с плеча винтовку.
А я сразу понял, что здесь «народный дружинник» — это не просто уличный патруль, а деятельность гораздо более опасная. Но, отступать уже было поздно. Да и закат давно уже начался, окрасив облака кровавыми отсветами. Смеркалось. Становилось жутковато.
Глава 7
Звук повторился, уже ближе. Усатый воин резко сказал что-то Григорию, и тот кивнул.
— Быстро к воротам со стороны леса! — бросил он мне. — Они идут оттуда.
Мы побежали через деревню. Женщины хватали детей
— Кто это? — спросил я.
— Находники, так здесь называют чужаков, — объяснил Григорий.
Вскинув винтовку, он целился куда-то в темноту леса.
— Убить кого-нибудь собираешься? — подначил я.
— Стрелять буду только тогда, когда они нападут, — пробормотал он. — Но, лучше не надо.
— Почему? Если стрельнуть, то они могут испугаться и разбежаться, — высказал я свое мнение.
— Это вряд ли. Дикари тут вовсе не из пугливых. От громких звуков они не побегут, а только рассвирепеют. Потому и говорю: лучше, чтобы не пришлось стрелять. Да и патроны нам приказали беречь, а то мало их. У меня всего на пять выстрелов осталось в моей трехлинейке. А запасных нету.
Тени приближались. Их было много, несколько десятков. Они двигались странно, рывками, перебегая от дерева к дереву и прячась за стволами, почти неразличимые в наступающих сумерках. Но, когда они вышли на опушку перед крайними деревенскими домами, обращенными к лесу, и остановились перед частоколом, я почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом.
Это были люди. Но не совсем. Их лица казались синими. Не в переносном смысле, а в самом прямом! Кожа отливала мертвенно-синим оттенком. Они шли молча, не спеша, но с какой-то жуткой уверенностью. В руках у них были круглые деревянные щиты и топоры, а на головах сидели железные шлемы. Несколько воинов приготовили луки со стрелами. А жуткий звук, похожий на вой, производил трубач, дующий в большой рог.
— Что за чертовщина! — вырвалось у меня.
— Тише, — прошипел Григорий.
Один из синелицых вышел вперед. Он был выше остальных, в шлеме с рогами, в доспехах, сделанных из кожи с металлическими вставками, и в плаще из медвежьей шкуры. В руке — длинный меч. Усатый воин крикнул что-то со стороны деревни, потрясая своим мечом в воздухе, но синелицый не реагировал. Вместо этого он медленно поднял руку и указал на деревню.
— Они хотят зайти, — перевел Григорий.
— А мы что, должны их пускать? — удивился я.
— Нет. Но если начнется драка, то шансов у деревенских мало. Потому деревенские хотят избежать сражения, — объяснил мне командир нашего маленького патруля.
Синелицые стояли неподвижно, но оружие не опускали, будто ждали чего-то. А их предводитель продолжал переговариваться с предводителем деревенских. И тут я понял по их мимике и интонациям: они о чем-то торгуются. Усатый деревенский воин что-то пробормотал, затем кивнул нескольким из своих. Те сразу закивали и побежали к амбарам.