Эффект пробоя

Ангелов Августин

Наконец, дорога уперлась в поляну на вершине пологого холма, заросшую высокой травой. Дальше начинался луг, спускающийся вниз по склону до начала следующей кромки леса. Там цвели какие-то цветочки и летали бабочки. День выдался теплым и солнечным. Легкий ветерок тихонько что-то шептал, пошевеливая листья и травы. Словно бы никакой войны нигде и в помине не было. Штерн приказал остановиться, вылез из кузова и начал тщательно разглядывать карту, сверяясь по компасу.

Потом инженер посмотрел на часы и сказал:

— Расчетная точка здесь. Начинайте монтировать

пробойник.

И мы с Антоном вылезли из кузова, начав собирать на новом месте в единое целое штатив, блок управления и молнитрон.

Пока мы работали, обнаружилось, что в лесу под деревьями притаились партизаны. Эти люди в гражданской одежде и с оружием сидели тихо, если и разговаривая друг с другом, то только шепотом. Потому сразу мы не заметили их. Потом, когда мы уже заканчивали монтаж, пешком подошла целая рота солдат. На партизан эти походили мало: все красноармейцы оделись по форме и даже нацепили на головы зеленые каски с красными звездами. Понятное дело, — окруженцы, которые вышли в каверну организованно. Вооружены эти бойцы были винтовками с примкнутыми штыками, хотя я разглядел, что имелись у них для огневой поддержки пара пулеметов «Максим» и даже минометный расчет. Судя по всему, предстоящая операция по перемещению беженцев планировалась с размахом.

Внезапно рядом с нами в лесу послышались разговоры и треск веток. Все насторожились, но это оказался Виктор с двумя бойцами НКВД, вооруженными, как и он, пистолетами с глушителями. Они шли среди своих, что-то обсуждали и производили шум, не таясь.

— Все нормально? — спросил Виктор, подойдя к нам.

— Пока да, — ответил Штерн, снова взглянув на часы. — В расчетное время начнем запускать. Осталось недолго.

Виктор кивнул и жестом подозвал меня:

— Леха, иди сюда.

Мы отошли в сторону, и он сказал:

— Мне доложили, что ты вчера видел синелицых. Если увидишь их снова, и если они начнут вести себя угрожающе, то стреляй без раздумий. Вот, возьми. Не переживай, я на тебя оформлю, как полагается.

И он снова дал мне тот самый «Вальтер», отобранный им у немецкого офицера. На этот раз пистолет был с магазином. Я видел подобный у своего друга реконструктора, даже в руках держал. Валерка своим пистолетом очень гордился и хвастался. Только тот был выхолощенный, ненастоящий. А из этого можно было убить взаправду.

— Почему? — спросил я.

И Виктор ответил:

— Потому что синелицые не контролируют агрессию. Они — сумасшедшие берсеркеры.

Рассматривая пистолет, я обратил внимание, что Антон тоже вытащил оружие из своей сумки, перекинутой через плечо. У него, оказывается, имелся самый настоящий наган.

— Повезло же тебе с волыной, — позавидовал мой напарник, с завистью глядя на мой трофейный пистолет.

— А ты давно оружием обзавелся? — поинтересовался я.

И Антон объяснил:

— Так нам же, спецам из «Разрядника», положено на выезды вооружаться для самообороны. Ты разве не знал? Вон, у Штерна в кармане всегда «ТТ» лежит, а на выходы он еще зачем-то выпрашивает немецкий автомат, а то еще и карабин. От страха, наверное,

обвешивается стволами.

— И что, нам, получается, можно с оружием гулять? — удивился я.

— Вполне. Мы же здесь при ведомстве НКВД числимся и считаемся вполне проверенными гражданами, которым власть доверяет. Раз Вайсман допустил в свой коллектив, то это для них уже главный показатель. Он тут настоящий царь и бог, которого почитают не меньше, чем Сталина. Но, Сталин с той стороны пробоя остался, а Вайсман — с этой. А ты разве не знал расклад? — огорошил он меня, заставив задуматься об особенностях системы власти, установившейся в каверне.

— А я думал, что партком всем заправляет… — пробормотал я.

— Партком пытается рулить, но все с Вайсманом согласовывает, — перебил Антон.

— Мне казалось, что сам Вайсман должен быть под надзором НКВД, а не наоборот. Или нет? — не переставал я удивляться местным реалиям.

Тут Штерн, который на другом конце поляны о чем-то беседовал с командирами военных и партизан, возвратился к нам, выкрикнув:

— Эй, хватит разговоры разговаривать! Несите электробрезент! Через десять минут запускаем! Вы вдвоем точку держать будете.

Антон пошел к кузову полуторки. И я последовал за ним.

— Принимай! — крикнул он, ловко запрыгнув в кузов и подавая мне свернутую сероватую ткань, оказавшуюся тяжелее, чем я предполагал.

— Что это? — спросил я, рассматривая необычную фактуру ткани, внутри которой оказалась вшита сетка из множества проводов, словно эта штука предназначалась для оборудования теплого пола.

— Это же наш расширитель! Ну, тот самый плащ-разрядник из электроткани, в котором Штерн попаданцев встречает! — воскликнул напарник.

И я, разумеется, сразу вспомнил зеленоватое свечение и тысячи маленьких молний на плащ-палатке, когда инженер встречал и меня. Но, все-таки поинтересовался:

— А почему именно расширитель?

— Так он же расширяет точку пространства для прохода попаданцев сюда, в каверну. Ну, или отсюда туда, если надо, — объяснил Антон. — Давай лучше разложим на траве. Надо аккуратно растянуть, раз инженер приказал нам с тобой точку держать.

— Что за точку? — не понял я.

— Ну, портал между мирами растянем на максимальную ширину. Ты на правое плечо оденешь свой край, я — на левое. Потом кабель подключим к пробойнику, да разойдемся по максимуму на три метра. Получатся целые ворота по размеру. Что же еще? — проговорил Антон, взглянув на меня, словно на тупого.

А я тупил, поскольку ни в чем подобном никогда раньше не участвовал. И, вспоминая Штерна, светящегося зеленым, мне становилось немного не по себе, даже страшновато. Наконец-то мы все подготовили, подключив к пробойнику кабель, соединенный с прибором управления в кожаном чехле, который повесил на себя Антон. От прибора управления провода уходили в саму электроткань, будучи вшитыми в ее структуру. Растянув между собой тяжелый брезент, мы образовали нечто вроде ворот, стоя на самом краю луга. За нашей спиной трофейные мотоциклы заурчали, прогревая моторы.