Эффект пробоя
Шрифт:
А Сергей спросил:
— Ты уже знаешь, где оказался?
Я пожал плечами, сказав:
— Да, вроде объяснили. Каверна, 1941 год, где-то под Псковом, но в другом пространстве, где живут какие-то древние поселенцы феодальных времен. Но, я пока не понимаю, как это вообще работает? И почему нас тут столько? Они что, установку каждый день запускали?
Сергей фыркнул:
— А черт его знает! Ученые вон, с Вайсманом во главе, пусть копаются в этом заумном вопросе. Говорят, каверна — это типа разрыва в пространстве-времени.
— Но, только вот, назад дороги нет. И в наше время нам не вернуться, — тихо закончила Лена.
Я замер с ложкой в воздухе, тоже прекрасно осознавая всю безысходность ситуации в очередной раз.
А Костя сказал:
— Точно, выход ведет только в 1941-й. Обратно в наше время — никак. Лучше уж здесь сидеть.
— Хм, кто бы говорил. Ты же из совка сюда прибыл. Должен себя чувствовать, как дома, — подначил Сергей.
— Но, у нас в 1980-м не было никакой войны! — возразил Костя.
— То есть, похоже, мы застряли здесь навсегда, — Лена вздохнула и отодвинула пустую миску.
— Пока что — да. Но Вайсман и его команда что-то пытаются придумать. Хотя, — она понизила голос. — Партизаны говорят, что немцы уже знают про это место. И если они сюда пробьются, то всем нам крышка…
— Ты что это пугаешь человека? — Сергей бросил на девушку косой взгляд. — Пока здесь все тихо. Да и партизаны с окруженцами, которые сюда ушли — народ серьезный. А вот местные — это особая тема. Мужики очень агрессивные, устраивают налеты и целые деревни вырезают. Это сейчас наши немного порядок навели, а то месяц назад здесь черт знает, что творилось…
Я хотел спросить еще что-то, но в этот момент Костя, до сих пор молча поедавший щи напротив меня, вдруг поднял голову.
— Кстати, о партизанах, — он кивнул куда-то за мою спину.
Я обернулся. В дверях столовой стоял высокий молодой мужчина в кожаной куртке. Его взгляд скользнул по залу и остановился на нашем столе.
— Это ты новенький? — коротко спросил он. — Зайди после обеда в партком. Побеседовать надо.
Лена тихо свистнула:
— Опа. Похоже, тебя ждет боевое крещение, Леша.
Я сглотнул свой суп. Потом спросил:
— А что это значит?
— Значит, что тебя там будут агитировать за советскую власть, — объяснил Сергей. — Впрочем, мы все через это здесь проходили. Ничего страшного.
Доев щи, я бросил последний взгляд на своих новых знакомых. Сергей сказал:
— Не ссы, Леша.
А Лена подмигнула:
— Если выживешь — расскажешь.
Сергей засмеялся, а Костя лишь многозначительно поднял бровь. Я вздохнул и последовал за мужчиной в кожанке, который терпеливо дожидался, когда я доем суп, глядя на кривляния людей из будущего. Мужчина в кожаной куртке не стал представляться. Он просто сказал мне:
— Пошли.
И жестом показал, чтобы я следовал за ним. Мы
Мой провожатый остался снаружи. А внутри помещения было душно и накурено. За большим столом явно местного средневекового производства, покрытым красной материей, заваленным газетами и какими-то документами, сидели трое: пожилой мужчина с седыми усами в военной форме, но без знаков различия, темноволосая женщина средних лет в строгом темно-сером платье и еще один парень, шатен лет тридцати в очках и в белой рубашке, ворот которой был расстегнут. На стене над собравшимися висел портрет Сталина, а на столе среди бумаг торчали гипсовые бюсты Ленина и Маркса.
— Садись, товарищ попаданец, — сказал седой, указывая на табурет перед столом. — Я Василий Петрович Звонарев, председатель парткома. А это секретари Ульяна Витальевна Яровая и Валерий Павлович Стоцкий.
Я сел, чувствуя, как под взглядами этих людей мне становится не по себе.
— Алексей Потапов, правильно? Из какого года прибыл? — спросила женщина, перелистывая какие-то записи.
Я кивнул:
— Да, это я. Прибыл из 2025-го.
Очки у парня за столом блеснули в солнечном луче, падавшем из открытого окна, когда он повернулся ко мне, задав вопрос:
— Интересно. А что там, в будущем? Коммунизм уже построили?
Я колебался. С одной стороны, врать казалось глупым — они и так хорошо знали, что я не из их времени. Да и знали уже они про крушение Союза и про распад страны от других попаданцев. Просто придуривались зачем-то, наверное, решили проверить, каким тоном говорить стану обо всем этом. Одобрительно или оскорбительно. С другой стороны, я понимал, что правда могла быть для них неприятной по-человечески. Ведь они так верили в свои коммунистические идеалы! А тут такой облом для них случился! И они явно ждали, что именно я скажу. Но, я постарался говорить нейтральным тоном и спокойно:
— Коммунизма там нет, а Советский Союз больше тридцати лет, как прекратил свое существование, распавшись на национальные республики. Сейчас Россия почти совсем одна борется за свое место под солнцем среди других капиталистических стран…
В комнате на секунду повисла тишина.
— Да, мы уже знаем, что СССР распался в 1991-м, — сказал седой.
А женщина резко хлопнула ладонью по столу, воскликнув:
— Проклятые предатели!
— Если знаете, то почему спрашиваете? — не удержался я от вопроса.