Эффект пробоя
Шрифт:
— Бог мой… — пробормотал Антон.
— Тише! — Виктор обернулся и жестом заставил нас пригнуться за кустами.
Тут как раз из главного шатра вышел высокий мужчина в кольчуге, в рогатом шлеме и с мечом на поясе. За ним — еще десяток воинов. Но, самое странное было впереди: двое варваров вывели связанного человека в рваной красноармейской форме, поставив его на колени перед своим вождем.
— Черт! Это же наш! Командир пропавшего отделения разведчиков, которых отправили на север! — тихо сказал уже сам Виктор, обратившись к своим бойцам. И те закивали головами.
Пленный был измучен,
— Надо его вытащить и заодно освободить рабов.
— Как? Там в лагере почти сотня воинов, не убивать же их всех? — спросил один из стрелков, который выглядел помоложе.
— Ничего, если нужно будет, то всех перестреляем. Кольчуги им не помогут, — жестко ответил Виктор.
Он быстро вернулся назад и согласовал предстоящую операцию с командиром автоматчиков. И, когда те рассыпались цепью по кустам вдоль берега, приготовившись к бою, спецназовцы снова выдвинулись вперед. Они бесшумно сняли двух часовых, вооруженных топорами, и проскользнули внутрь лагеря, за частокол. Произошло это как раз вовремя, потому что в это время предводитель варваров в каске с рогами начал поднимать свой длинный меч, похоже, собираясь отрубить пленнику голову.
Но, пистолеты с глушителями создали необходимый эффект неожиданности. Первым замертво упал именно предводитель. Получив пулей между глаз, он завалился на спину, так и не успев завершить замах мечом. А рядом с ним осели мешками и его воины, приняв смерть от пуль. Пленный же по-прежнему стоял на коленях, ничего не понимая.
Когда спецназовцы подняли его и быстро потащили к проходу в частоколе, пока враги не опомнились, он вздрагивал всем телом и бормотал:
— Кто вы?
Он не мог видеть, потому что бедняге, оказывается, дикари выкололи глаза.
— Тихо! Мы свои! — сказал Виктор.
Но, освобожденный все еще не верил в спасение, переспрашивая:
— Вы и вправду из нашей крепости? Я сержант Иван Тышкевич…
Глава 14
Только когда вызволенный из плена военнослужащий оказался в безопасности, в лагере дикарей наконец-то заметили гибель своего предводителя и таинственное исчезновение пленника. Раздались крики, потом противным воющим звуком затрубил боевой рог. И варвары, выскочив из шатров, наткнулись на трупы своих часовых возле частокола, увидев примятую траву там, где спецназовцы тащили освобожденного пленника. Тут же раздались боевые кличи, и разъяренные воины с топорами устремились в нашу сторону. Но, их уже ожидали в кустах автоматчики.
А сержант государственной безопасности Александр Громов ради такого дела даже извлек из кузова «Опеля» трофейный немецкий ручной пулемет с патронной лентой, захваченный вчера во время рейда в село, откуда происходила эвакуация, который и взял с собой в эту поездку на всякий случай. Дав длинную очередь, он сразу создал большой затор из трупов людей с топорами при их попытке выхода в просвет частокола. В это время пятеро из автоматчиков Громова зашли с другого фланга. И они успешно атаковали неприятельский лагерь со стороны загона с рабынями, заодно отсекая фланговым огнем варваров от их лодок.
Рабыни визжали, выстрелы грохотали, дикари вопили, умирая под огнем пулемета
Я же не хотел снова видеть покойников, кровь, расплескавшиеся мозги и вывороченные внутренности. Меня до сих пор мутило от всего этого. Вчера вечером, после перестрелки в теремке у военврача, я снова чуть не опозорился. Лишь огромным усилием воли сдержался, чтобы не вывернуть свой желудок прямо перед Ленкой и ее подружками. Потом еще долго меня подташнивало, когда вспоминал все эти картины смерти.
Потому сейчас я не пошел с Антоном, а остался стоять возле полуторки, разглядывая свой «Вальтер». Пистолет снова не пригодился. И я убрал оружие, поставив на предохранитель и заткнув за ремень, ожидая указаний от начальства и слушая краем уха, как Виктор возле соседнего грузовика допрашивает несчастного ослепленного сержанта, отбитого у варваров. До меня доносились фразы:
— Где остальные разведчики из твоего отделения?
— Погибли в бою. Их убили дикари, а их головы насадили на копья. На нас напали неожиданно, из засады.
— Как же ты допустил такое, сержант?
— Я сделал, что мог. Все бойцы отделения отбивались героически. Но, у нас быстро кончился боезапас, а в рукопашной они оказались сильнее, да еще экипированы шлемами, кольчугами и щитами… И их было значительно больше. Троих наших вместе со мной оглушили и взяли в плен. Но, меня продержали дольше других. Не убивали, хотели использовать, как заложника. Они понимали, что я командовал другими бойцами и боялись меня. А глаза выкололи, потому что бежать пытался, отобрал топор и зарубил двоих дикарей насмерть… Но, я кое-что слышал, — говорил освобожденный разведчик.
А Виктор продолжал спрашивать:
— Что слышал?
— Они знают дорогу к нашей крепости и готовят большое нападение.
— Как ты понял? Неужели знаешь их язык?
— Нет, но я в яме сидел в последнее время с каким-то воеводой, захваченным ими вместе с этими рабынями в деревне неподалеку. Так вот, он говорил мне, что знает язык этих варваров и понимает, о чем они говорят.
— А с воеводой ты как общался?
— Так я же белорус, Тышкевич моя фамилия. А у нас с местными, с кривичами, оказывается, язык сходный. Потому кое-что я понял из рассказа воеводы.
— И где сейчас тот воевода?
— Вчера убили его эти дикари за неповиновение…
— Ну, и что же ты понял из его рассказа?
— Что они собираются напасть на нашу крепость, только ждут, когда еще и другие их корабли подойдут сюда. И они хотят не просто пограбить. Они ищут какие-то «Врата Одина». У них своя разведгруппа тут шастает. И их разведчики видели, должно быть, один из экспериментов Вайсмана с молниями…
Тут мой начальник Штерн закончил что-то рассчитывать, выписывая какие-то сложные формулы простым карандашом на бумажном листке и подставляя в них цифровые значения вместо латинских букв. И он подал голос: