Эффект пробоя
Шрифт:
— Значит так. За реку мы сейчас не переедем. Это исключено. Слишком опасно. Потому я попробовал рассчитать заново, подкорректировал точку пробоя. В конце концов, какой-то километр сильно повлиять на пробой не должен… Значит, будем производить пробный пуск прямо здесь. Алексей, начинай выгружать инструменты. А где Антон?
— К реке пошел на лагерь дикарей посмотреть, — ответил я, забираясь в кузов полуторки.
Штерн не обрадовался, проговорив:
— Вот же нарушитель трудовой дисциплины! Придется сделать ему выговор. А пока я сам помогу тебе разгружать.
И
Остальных девушек, освобожденных из плена, отпустили обратно в их деревню, которая находилась в паре километров восточнее. И только дочка воеводы сама выразила желание остаться с нами, чтобы мстить за отца и весь свой род, поскольку варвары убили всех ее родственников. Звали эту девушку Елга. Она была высокая и стройная, с прямым носом, с высокими скулами, с серыми глазами и с русыми волосами, заплетенными в объемную тугую косу. Но, в некрасивом сером длиннющем платье, напоминающем бесформенный балахон, подол которого волочился по траве, фигуру ее оценить было трудновато.
— Хм, нам добровольцы из местных очень даже не помешают, — проговорил Виктор, когда наши белорусы перевели ему то, что она говорит.
Штерн отругал Антона, как и обещал, но не очень сильно. Он вообще-то оказался незлобивым человеком. И мы приступили к сборке пробойника, заодно слушая, как идет допрос пленных, которых связанными приволокли автоматчики. Виктор задавал вопросы, а один из автоматчиков, белорус, отлично знавший все нюансы родного языка и уже выучивший кое-какие словечки кривичей, переводил Елге. И Елга спрашивала пленников, которых взяли немало, почти двадцать человек. Остальных скосил пулемет и автоматы, а тяжелораненых добили контрольными выстрелами бойцы НКВД. И то, что пленники отвечали, переводилось в обратном порядке Виктору. Работая с оборудованием, мы невольно слышали то, что спрашивал Виктор и то, что говорил ему автоматчик из белорусов, переводя ответы пленных после того, как их переводила ему Елга.
Разговор был примерно таким:
— Откуда вы приплыли?
— Мы — Русь, люди моря. Пришли сюда в Гардарику на веслах и парусах с северо-запада, из Варга, как ходим всегда за данью и за рабами на восток вдоль побережья моря, заходя в реки. Наши отцы и деды тоже облагали данью эти берега. А вы кто, зеленые чужаки с громовым оружием?
— За данью, значит, приплыли? — переспросил Виктор. — А какое отношение вы имеете к синелицым, к тем, что нападают из леса? Они тоже за данью
Варяг ответил:
— Синелицые? Это те, которых здесь зовут Чудью? Нет. Мы с ними не друзья. Если на пути встают у нас, то деремся с ними насмерть. Они — слуги Подземного Дракона и черного солнца, а мы — воины Тора, Одина и небесного грома. Мы приходим сюда по воде, а они — по земле.
Затем подтащили второго пленника. Этот имел более запоминающуюся внешность: высокий и широкоплечий, с мощными руками, с длинной рыжей бородой и с глубокими шрамами на лице.
— Кто вы такие? — спросил Виктор и его.
Варяг поднял глаза, полные усталости, но заговорил внятно.
— Мы — потомки древних воинов моря. Мы ищем не только дань, а новое место для жизни и сильных союзников. И потому мы поднялись по этой реке так далеко, что принесли нам вести, будто где-то здесь люди видели Врата Одина, сотканные из зеленых молний. А наше древнее пророчество гласит, что в том месте, где Один откроет молниевые Врата, там и будет армия Тора с громовым оружием, вместе с которой нам надлежит объединиться и умереть, сражаясь со злом, — ответил он.
И тут Виктор повернул направление разговора неожиданным образом:
— А вам не приходило в голову, что это вот мы и есть та самая армия с громовым оружием, которая пришла сюда сквозь эти самые молниевые врата?
Когда Елга перевела, варяг выглядел обалдевшим. Он опустился на колени и провозгласил:
— Позор нам! Как же мы сразу не распознали таких сильных союзников, посланных нам богами! Мы ошиблись, когда подумали, что ваше оружие выдыхает огонь и жалит на расстоянии, словно драконье колдовство. И потому наш конунг решил, что оно от Подземного Дракона, а не от Одина! И этот позор мы сможем смыть только своей кровью. Простите нас, и мы обрушимся на ваших врагов!
— А ты кто такой, что говоришь за всех? — спросил Виктор.
— Я самый знатный из всех тех, кто остались живы в нашем лагере после вашего набега. Я Сигурд, сын ярла Ингольва. И меня все наши воины уважают, — горделиво ответил варяг.
Виктор задумался, оценивая пленного. Он выглядел искренним, когда говорил о возможности заключить союз против зла, но доверять ему сразу было нельзя.
— Хорошо, — наконец сказал Виктор. — Если вы действительно хотите искупить вину перед нами и стать союзниками против зла, то докажите это. Где остальные ваши корабли? Сколько воинов ждет сигнала к нападению?
Рыжебородый варяг не стал скрывать:
— Наш флот стоит к северу отсюда, на большом озере в устье этой реки. Там еще семь драккаров и пять кнорров. На кораблях всего около восьми сотен воинов. Конунг Улаф ждет знака. Он послал вперед разведать своего младшего брата Свенса с двумя драккарами. А мы остались здесь, чтобы взять дань. Но, в деревне не захотели платить, тогда мы взяли дань силой, убили их воинов, угнали их молодых девок и пленили их воеводу. Если к закату мы не отправим гонца в лодке на озеро, то конунг решит, что нас убили, и, наверное, повелит вырезать в этой местности всех жителей.