Ефим Сегал, контуженый сержант
Шрифт:
Будний день. В редакции, кроме Ефима и машинистки, никого. Все в бегах - на задании. Гапченко целую неделю не показывался в редакции, наверно, оформлялся в свое вожделенное МВД.
Ефим сидел за письменным столом перед чистым листом бумаги, то и дело обмакивал перо в чернила, но ничего не писал: разморило майское тепло, настроило на мечтательный лад, не работалось.
Открылась дверь, и в редакцию вошла Надя, разрумянившаяся, ясноглазая, слегка возбужденная. Сердце Ефима забилось чаще.
– Здравствуйте, - сказала она весело, звонко, - ну и денек сегодня - просто чудо!
– Она протянула Ефиму
– Здравствуйте, Надюша, - ответил проникновенно, восхищенно, — какая вы весенняя, чудесная, необыкновенная.
Она весело рассмеялась.
~ А еще какая?
– дурачилась, заливаясь колокольчиком.
– Я вполне серьезно, - переменил тон Ефим, не спуская с нее влюбленного взгляда.
Она смутилась, отняла руку.
Анфиса Павловна надула щеки, выкатила и без того выпуклые глаза, прыснула:
– Ой, умгешь со смеху, «весенняя, необыкновенная», — передразнила она.
– Послушай-ка, что он несет, а как смотгит на тебя - с ума сойти можно, меня не стесняется. Бегегись, Наденька, слопает!..
Глупая трескотня машинистки разозлила Ефима. Он готов был оборвать ее, но взгляд Нади, устремленный на Пышкину, лукавый, вызывающий, погасил его пыл.
– Говорят, жених на двор - невесте не покор, - смеялась она, - а вообще-то, спасибо, поберегусь...
– И повернувшись на одной ноге, вроде бы не к месту, воскликнула: - Ура! С сегодняшнего дня ухожу в учебный отпуск!
– насмешливо добавила, глядя на Пышкину: - Буду готовиться к свадьбе!
Ефим обрадовался предстоящему отпуску Нади - значит, у нее будет больше свободного времени для встреч с ним.
– Пишите заявление, я как ответственный секретарь имею право его подписать, сделаю это с удовольствием.
– С удовольствием?!
– с притворным возмущением переспросила Надя.
– Надоела я вам? Ладно! Учтем, попомним!
Прощаясь с ней за дверью редакции, он, как бы невзначай, спросил:
– Вы будете очень заняты? Когда же мы встретимся?
– С нетерпением, волнуясь, ждал ответа, вдруг скажет: «Недельки через две-три, после сдачи экзаменов».
Она несмело глянула на него, отвела глаза в сторону.
– Для вас это важно?
– спросила серьезно, чуть насмешливо.
– Еще как! — выпалил Ефим.
– Если «еще как»...
– она немножко подумала, - приходите послезавтра, часикам к семи, к главному входу в наш парк.
До назначенного свидания оставалось чуть больше пятидесяти часов. Вроде бы совсем немного, но для Ефима - целая вечность. Сам не зная почему, ждал он от предстоящей встречи чего-то решающего, главного для них обоих.
Откуда взялось такое предчувствие? Вероятно, из трижды загадочных глубин или высот, не доступных ни самому зоркому глазу, ни самому чуткому уху - ощутил шестым чувством. Что за шестое чувство? Где находится?
– одному Богу известно.
Если рассуждать здраво, у Ефима были основания считать предстоящую встречу с Надей неким поворотным моментом в их отношениях. Да, он не сможет в должной лирико-драматической форме, коленопреклоненным, со слезами на глазах, сделать ей предложение. Но стать его женой он ее непременно попросит. Ответит ли она согласием? Не уверен. Ведь их немедленный брак - сумасшествие со всех сторон. В том Ефим отдавал себе полный отчет,
А Надя? Не слепо влюбленная, слава Богу, не контуженая, не потерявшая способность трезво мыслить, она мгновенно осознает всю нелепость затеваемого им брака.
И все же он надеялся. Иначе не мог.
...Наконец-то наступил немыслимо далекий для Ефима день свидания. Был этот день таким же теплым, безветренным, голубым и солнцеобильным, как и тот, позавчерашний. Еле дождавшись шести часов, Ефим торопливо направился к месту встречи. Часы над главным входом в парк показывали половину седьмого. «Фу, дьявол, как еще долго ждать», - сетовал он, прохаживаясь взад, вперед, следя, как медленно, неохотно прыгает минутная стрелка с деления на деление. Поглядывал то в ту, то в другую сторону: не появится ли Надя. И - о, радость! Еще минут за пятнадцать до назначенного времени заметил вдали идущую по липовой аллее стройную девушку с портфельчиком в руке. Она! Она! Он отличил бы ее от тысячи других, похожих на нее, по только ей присущей горделивой походке, грациозной - от Бога: ее никогда никто этому не обучал, конечно...
Через минуту-другую он был рядом с ней.
– О, вы уже здесь, - не удивилась она.
– Поздравьте меня: еще один экзамен с плеч долой.
– Вы, Наденька, представить себе не можете, как я соскучился по вас!
– Его дрожащий голос, возбужденное лицо, блестящие глаза выдавали сильное волнение.
Она и сама, вроде бы без всякого повода, заволновалась. Усилием воли овладела собой, открыла портфельчик, достала зачетку, протянула Ефиму:
– Глядите, - сказал с гордостью, - одни пятерки!
– Молодцом, - похвалил Ефим, невидяще затянув в зачетку.
– Действительно, одни пятерки. Как вам это удается?
– А я и в школе была отличницей, можно сказать, вундеркиндом озерковского масштаба, - заметила Надя без всякого хвастовства, как говорят о самом обыденном.
Ефим забрал у нее портфель и, взявшись за руки, они вошли в парк.
– Мои учителя, — рассказывала Надя, - пророчили мне необыкновенное будущее, мечтали видеть меня известным ученым, при чем каждый в своей области знаний. Математик был уверен, что мой путь - в точные науки, физик усмотрел во мне задатки исследователя... Ну и прочие в том же духе. А жизнь, - вздохнула она, - жизнь распорядилась по-своему. Не успела я и года проучиться в МГУ - война. Затем мобилизация на оборонный завод. Три года назад я поступила на заочное отделение пединститута. Готовлюсь к тому, о чем никогда в своей гордыне не помышляла: стать учителем русского языка и литературы. Возможно, продолжу работу в печати. Как говорится, неисповедимы пути Господни, - усмехнулась грустно.
«Вот именно, неисповедимы пути Господни», - подумал Ефим, не без тревоги слушая Надю. Не окажется ли он причиной крушения ее последней надежды? «Опять ты сам себя грызешь, - разозлился он.
– А ну вас ко всем чертям, сомнения-колебания, так и с ума сойти недолго!» Нет у него больше сил рваться на части. Рядом Надя, которую он любит без памяти. Небо над ним - без единого облачка, есть молодость, полная дерзких стремлений, жаждущая любви. Сию минуту он скажет ей неизбежное, решающее.
– Надя, Наденька!
– крикнул он громко, взволнованно.