Ефим Сегал, контуженый сержант
Шрифт:
Шедший в первой шеренге старшина вдруг зычным голосом запел популярную строевую:
Красноармеец был герой На разведке боевой!..
– Э-эх, был герой!
– подхватила нестройно колонна.
«Фартовый», как бы подхлестнутый песней, выпрямился, выпятил грудь, поднял голову, повернулся вполоборота и начал дирижировать, не убавляя шаг.
Прохожие, особенно женщины, с жалостью и состраданием глядели на странное шествие далеко не героического вида солдат, распевающих боевую песню. Худой старик снял выцветший картуз,
А солнце светило и грело вовсю. Начало июня. Восход лета.
Глава третья
Бывших фронтовиков по одному вызывали из приемной к начальнику отдела кадров завода.
– Сегал, входите, - пригласила секретарша.
За письменным столом, обитым зеленым сукном, сидел бледный мужчина с реденькими с проседью волосами, расчесанными на пробор. Он отложил в сторону папку, посмотрел на Ефима усталыми глазами и неожиданно мягким, звучным голосом спросил:
– Сегал Ефим Моисеевич?
– Так точно, - по привычке вытянулся Ефим, внимательно вглядываясь в начальника отдела кадров. Этот человек вызывал у него двойственное чувство: военная форма при сугубо гражданской должности и суховатость как-то настораживали, а мягкий грудной голос, в котором прослушивались приветливые нотки, подсознательно располагал.
– Я ознакомился с вашими документами. До войны вы работали в печати?
– Да, литературным сотрудником в московских газетах.
– Журналисты заводу пока, к сожалению, не требуются, - проговорил начальник отдела кадров не то шутя, не то серьезно.
– Куда же мне вас определить? Производственной специальности,—рассуждал он вслух,—у вас, конечно, нет. Разнорабочим такого богатыря, как вы, не поставишь. Что же с вами делать?.. Кстати, вам известно, что на заводе придется работать по двенадцать часов ежедневно, в ночную и дневную смены? Война!.. А силенок у вас, видать, в обрез... Справитесь?
– Постараюсь.
Начальник отдела кадров достал из стола стопку бумаг.
– Давайте-ка еще раз посмотрим заявки из цехов. Та-ак... не то... гм... Вот! Это, пожалуй, вам подойдет: в инструментальный цех техническим контролером. Товарищ вы грамотный, освоите... И работа не физическая. Ну, как?
Ефим имел весьма смутное представление о будущей своей деятельности, но, не задумываясь, согласился.
– Вот и ладно! Оформляйтесь, получите продовольственные карточки и, как говорится, ни пуха, ни пера!
Ефим хотел было по традиции послать его к черту, но вместо этого сказал:
– Большое спасибо!
– И вышел из кабинета.
На заполнение анкеты и прочие формальности, связанные с поступлением на военный завод, ушло около трех часов. Здесь же, в отделе кадров, Сегалу дали две записки: одну - в карточное бюро, другую - коменданту общежития.
... Молодой мужчина, очень румяный, с маленькими неспокойными
– А что это?
– спросил Ефим румяного.
Тот осклабился:
– «УДП» означает: «Умрешь днем позже»... Ха-ха-ха!.. Понял, солдат?
– Нет, не понял, - нахмурился Ефим.
– Это я, известно, пошутил. «УДП» - усиленное дополнительное питание. Ешь, поправляйся. Тебе это как раз надо. Вон ты тощой какой!
– Благодарю, - сдержанно сказал Ефим. А про себя подумал: «Интересно, сколько этих самых «УДП» поглощает развеселый толстяк? И почему такой здоровенный малый отсиживается в глубочайшем тылу на откорме? Выдавать продкарточки и разные там талончики могла бы любая грамотная девушка или, к примеру, раненый демобилизованный воин».
– Вы были на фронте?
– он пытливо посмотрел на румяного.
– Нет, - ответил тот не сразу, глядя мимо Ефима бегающими глазками, - у меня бронь, я забронированный, понимаешь?.. Ну, ступай в столовую, - добавил он, будто выталкивая Ефима из кабинета, - небось проголодался... Там,- он указал на дверь, - ко мне очередь.
– «Бронь, забронированный», - озадаченно повторял про себя Ефим по пути в столовую. И припомнил, как в 42-м году, еще изрядно припадая на раненую ногу, он, после отпуска, явился на медкомиссию для освидетельствования. Врач повертел его так и сяк, велел пройтись по комнате и заключил:
– Что ж, порядок! Можно в строй!
– В строй так в строй, - согласился тогда Ефим, - хотя сами видите, нога...
– Никаких ног!
– раздраженно прервал врач.
– Разве вам неизвестно, как сейчас тяжело на фронте? Где их взять, здоровых-то?..
Сегал промолчал, быстро оделся и отправился в военкомат. Действительно, где их взять, здоровых? А в это самое время, оказывается, толстомордые молодые здоровяки отсиживались в тылу...
«Впрочем, не тороплюсь ли я с выводами?
– притормозил он себя.
– Всего-то пока встретил двух таким «защитников Родины» - «фартового» да румяного. Да, двух, но за каких-нибудь несколько часов - разве мало? А вообще, ну их к черту!.. Есть хочется».
Он подошел к добротному трехэтажному зданию довоенной постройки, на фронтоне прочел: «Фабрика-кухня». Шагнул в широко распахнутые двери и остановился ошеломленный: просторное. С высоким потолком помещение гудело как улей. Худые люди - мужчины и женщины -в замасленных спецовках и стеганках, сновали туда-сюда, что-то передавали друг другу, менялись какими-то талончиками, совали деньги, переругивались, Для непосвященного человека - нечто непонятное. Сутолока, галдеж сразу напомнили Ефиму известный Сухаревский рынок, где ему не раз довелось бывать.