Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга II
Шрифт:
Гамилькар кинул ему пачку «Lucky Strike».
— Che? [85] — тихо спросил Гайдамака.
— Я знаю, где он, — прошептал Джузеппе.
— Говори.
— Но я поеду с тобой, командир.
— No.
— Папа Карел мне разрешил.
— Папа умер.
— Ты ошибаешься. Папа живой. Папа разрешил мне еще тогда. Он послал меня. Я должен сообщить папе о результате.
— No…
— Se no — no. [86]
— Хорошо. Ты едешь. Говори.
85
Ну? (Чего
86
Нет — значит, нет (ит.).
— Он в доме падре, — прошептал Джузеппе.
— Я так и думал, — сказал Гайдамака. — Охрана?
— Но я еду с тобой, командир?
— Я сказал.
— Охраны нет. Он всех бросил. Его все бросили. У меня есть запасной ключ от дома.
— Да? Молодец! Давай ключ.
— Но я еду с тобой? — суетливо переспрашивал Джузеппе, передавая ключ. — Папа Карел разрешил мне еще при жизни. Я его глаза. Я его представитель. Я должен поехать с тобой и все подтвердить.
Signor tenente понял, что от Джузеппе Верди он не отделается.
— Ты едешь, но не со мной.
— Ты обманул! Верни ключ!
— Нет! Я сказал, что ты едешь, но не сказал, что со мной.
— Grazie, [87] signor tenente, — громко сказал Джузеипе. — Поспеши, командир, я буду там раньше тебя.
Гайдамаке этот дом был хорошо знаком. Только что через Джузеппе Верди ушедший папа Карел-Павел выдал ему с потрохами самого Муссолини.
ГЛАВА 3. Обед в доме с химерами. Тост за Сидора (Продолжение)
87
Спасибо, благодарю (ит.).
Мы видим только то, что нам показывают, а находим только то, что плохо от нас спрятано, лишь для того, чтобы нам было легче это найти.
Майор Нуразбеков хлопнул очередную рюмку, запил глотком «Пеле» и продолжал:
— «Отвечаю: в этой жизни, кроме egalite, fraternite, liberte du la mort, Сидора интересуют исключительно три вещи: а) любые самолеты, б) красивые женщины, в) хороший коньяк. Именно в такой последовательности. Самолеты — всегда, женщины — потом, а коньяк — в меру состояния старческого здоровья. Возможен сложный комплексный вариант из а), б) и в), например: Сидор вернулся в свой почтовый ящик со Свет ланкой и с бутылкой коньяка и сейчас спит с ними обеими в производственном макете лунного челнока многоразового использования».
Гетьман почесал затылок и сказал:
«Шаблонно мыслишь, но в нужном направлении. Уже проверили: па заводе Сидора нету — только что зачистили всю территорию, нашли в макете челнока гаечный ключ и бутылку из-под „Червоного мщного“, а под заводским забором обнаружили подкоп к продовольственному магазину. Отпечатки пальцев на бутылке — не Сидоровы, вряд ли Сидор станет эти чернила пить; а у подкопа оставили до утра охрану. В общем, самолеты и женщины отпадают. Остается в): коньяк. Ты выпей еще, прапорщик, а я пока расскажу анекдот. Всем слушать анекдот!»
Погоны внимали Гетьману, я под шумок хлопнул третью рюмку, но меня не брало, я оставался чист, как слеза ребенка; а Гетьман уже начал рассказывать
«Приходит гражданин устраиваться на работу. Начальник отдела кадров спрашивает: „Пьешь?“ — „Ну, попиваю“. — „Сколько можешь выпить?“ — „Ну, рюмку, вторую. Как все“. — „Нет, не подходишь“. Приходит другой. „Пьешь?“ — „Пью“. — „Сколько?“ — „Ведро“. — „Ого! А два ведра — можешь?“ — „Нет, только одно“. — „Подходишь“. Коллеги спрашивают: „Почему ты этого взял, а тому отказал?“ Ответ: „Человек меру знает“.
Все погоны зашуршали, заулыбались, а Гетьман спросил меня: «Ну, что надумал, сыпок? Какая мера у Генерального конструктора челнока? Он ведро коньяка может выпить?»
«Грамм сто пятьдесят, не больше. Редко — триста, под хорошую закусь. В кои веки — бутылку, под спортивное настроение. Вы, кстати, вытрезвители обзвонили?»
«Мелко плаваешь, прапорщик. Доложите, что там у нас в медвытрезвителях».
Опять вскакивает Николай Николаич и докладывает, заглядывая в блокнот:
«Отдел культуры ЦК партии рекомендовал министру внутренних дел в праздничные дни тихих пьяниц в вытрезвители не забирать, чтобы не портить праздничную статистику, а развозить их по домам или проходить мимо. В восьми киевских вытрезвителях почти пусто — всего четырнадцать клиентов. Во втором вытрезвителе разместился наш старый знакомый, махровый и отъявленный украинский националист Левко Блакитный. Хлопнул рюмку, вторую…»
«Ему же пить нельзя! — сокрушенно покачал головой Гетьман. — У него ж головка закружится!»
«Так точно! Выпил третью и стал держать на чужой кухне речи антисоветского содержания. Забрали в вытрезвитель прямо из кухни по звонку одного из гостей. Сейчас спит. Ну, Левко Блакитный — наш клиент, утром за ним приедем. Так, это во втором. А в шестом отдыхают сразу тринадцать человек. Какой-то пьяный в дым Иванов, слесарюга с Подола, оскорблял милицейское достоинство при исполнении служебных обязанностей; плюс одиннадцать футболистов во главе с двенадцатым, тренером — футбольная молодежная сборная Броварского района, выиграли областной кубок газеты „Молодь Украiни“, приехали в Киев отпраздновать событие, напились до положения риз, побили в „Интуристе“ посуду и окна, обормоты. Остальные вытрезвители пусты. Сводка иа два часа ночи».
Я спрашиваю:
«В больницы звонили?»
«Не учи отца кувыркаться, сынок. Все обзвонили: милицию, больницы, морги, гостиницы, вокзалы, аэропорты, притоны. Позвонили даже на Байковое, Берковцы и Лесное кладбища, хотя кто ж ночью хоронит?»
«А ветераны-однополчане где?»
«Отбыли вечерней лошадью в Москву продолжать праздновать День Победы. Сидор их на перроне провожал, ручкой махал. Думаешь, он по пьянке в вагон вскочил и в Москву за друзьями увязался? Правильно думаешь, и я так думал, но — нет. И эту версию проверили. Связались с коллегами из белорусского КГБ, они остановили поезд в лесу под Брянском, опросили ветеранов и обыскали все вагоны с локомотивом — нету Сидора. Проводил друзей-подруг, и больше они его не видели».
«Пьян был?»
«Умеренно. В приподнятом настроении».
Вдруг меня осенило:
— А к нам звонили?
— Куда это «к нам»? — не понял Гетьман.
— К Нам. В Наш подвал. Гетьман понял и перекрестился:
— Тьфу, черт! Да не может того быть — чтобы Сидора арестовали без моей санкции?!
— А вы проверьте.
Все были поражены такой моей очевидной, но нестандартной постановкой вопроса. Везде звонили — в морги, в больницы, в милицию, а в родной КГБ позвонить забыли!
Проверили — нету Сидора и у нас.