Эфиопские хроники XVIII века
Шрифт:
Возвратимся к прежнему повествованию, ибо увлекло нас житие этих монахов, чудное сладостью, и оставили мы писание наше, что взялись писать. И говорим мы: не стали говорить они: «Не выйдем из пустыни», но пришли все, собравшись, и вошли в Гондар. [Микаэль] возрадовался весьма и сказал: «Наконец-то, наконец пришли эти монахи, что устроили жизнь свою то ангельскому подобию, ибо укрепится по словам их то дело, о котором договорились мы, и не порушится завет, который заключили мы, я и царь!» А затем, когда он встретился с ними, то сказал: «Послушайте, отцы мои, я заключил союз с царем и установил с ним мир, но дело крепится по словам вашим, ибо тогда будет оно прочным и непреходящим. Поэтому и позвал я вас. Ныне же, отцы мои, закляните меня клятвой крепкой и отлучением вашим, что не выйду я из воли и из приказа царского, а царя закляните отлучением вашим, что, когда скажут эти чуждые люди: "Мы придем сюда", он скажет им: "Не приходите" — по мудрости своей, и пусть пребывают они в Каха, где были. И он пусть не встречается с ними через посланцев мира, а пусть, встречается через посланцев вражды. Прежде, когда поссорился я с царем, это он притеснил меня, а я не притеснял его. Но случилось все это из-за этих окаянных людей, ибо предпочел он мне этих ближних моих. Ныне, о отцы мои, сделайте, чтобы было установлено
Всю эту речь прекрасную поведал монахам глава христиан Микаэль голосом смиренным, а не голосом надменным. Эти же монахи, выслушав все это, вышли от него, и пошли к царю, и поведали царю все то, что сказал он им. Царь же, выслушав все это, согласился и сказал: «Да будет, как он сказал и как вы говорите». И еще сказал он: «Прежде не было ненависти и раздоров меж мною и меж ним, но враг мой, ненавистник прекрасного, из-за ничтожной причины поссорил меня с ним. Ныне же да будет, как вы сказали», И эти монахи, услышав это из уст царя, возрадовались весьма, ибо показалось им, что сопряжены сердца обоих в одно ярмо, то бишь любовь. А затем заключили они крепкий завет, прибавив к нему слово отлучения, и завершили исход распри, то бишь вражды, как гласит Писание: «Исход распри заключается клятвою» (ср. Евр. 6, 16) [866] . А затем прекратили и завершили все это дело таким образом.
866
См. коммент. 266 к «Истории царя царей Адьям Сагада и царицы Берхан Могаса».
Еще, эти окаянные, любящие битвы жестокие и боящиеся жезла, собрались и собрали войско, превосходившее прежнее в семь раз, многотысячное, и пришли с надменностью, говоря: «Отныне никто не возможет против нас, и никто не устоит пред нами, и никто не станет сражаться с нами, ибо нас семь тысячью тысяч». И прибыли туда таким образом и окружили город, то бишь Гондар. Приход этого чуждого народа был в день страданий и смерти, на которую обрек себя Христос по милости своей, ибо все дела этого скверного народа суетны. Разве поступают так люди христианские и говорят: «Убьем людей спасителя в день распятия его!»? Люди в этот день идут в церковь и плачут о грехах своих. Эти же люди — не люди, а животные, о которых говорил смиренномудрый Давид и сказал: «Человек, который в чести и неразумен, подобен животным» (Пс. 48,21).
И когда услышал обо всем этом сей глава вельмож Микаэль, стал советоваться с душою своей и разумением, ибо был он основателен: «'Сегодня пятница, и не пойду я в битву, ибо это день пребывания господа моего на древе крестном». И на следующий день, то бишь в день субботы еврейской, сказал он: «Ныне не пойду я сражаться с врагами моими, ибо это день пребывания господа моего в гробнице». А в воскресенье он сказал: «Ныне не пойду я дорогою сражения с врагами моими, ибо в этот день явлено было воскресение господа моего. И богатый и бедный, малый и великий радуются в этот день весьма. А кто не делает так, как делаю я, будет причислен к иудеям, врагам спаса нашего!» И, сдумав эту думу с разумением своим и душою, взмолился он к господу и сказал: «Господи! как умножились враги мои! Многие восстают на меня; многие говорят душе моей: "нет ему спасения в боге". Но ты, господи, щит предо мною...» (Пс. 3, 2-4) и до конца [псалма]. И еще сказал он: «Спаси, господи; ибо не стало праведного, ибо нет верных между сынами человеческими...» (Пс. 11, 2) и до конца. И снова сказал он: «Господь-свет мой и спасение мое: кого мне бояться...» (Пс. 26, 1) и до конца. Еще сказал он: «Вступись, господи, в тяжбу с тяжущимися со мною...» (Пс. 34, 1) и до конца. И снова сказал он: «Помилуй меня, боже, по великой милости твоей...» (Пс. 50, 3) и до конца. И еще сказал он: «Поспеши на помощь мне...» (Пс. 21, 20) и до конца. И снова сказал он: «Боже! именем твоим спаси меня...» (Пс. 53, 3) и до конца. Еще сказал он: «Боже! язычники пришли в наследие твое...» (Пс. 78, 1) и до конца. И снова сказал он: «Господи, боже спасения моего...» (Пс. 87, 2) и до конца. Еще сказал он: «Боже отмщений, господи...» (Пс. 93, 1) и до конца. И снова сказал он: «Услышь, боже, молитву мою, и вопль мой да придет к тебе...» (Пс. 101, 2) и до конца. Еще сказал он: «Возвожу очи мои к горам...» (Пс. 120, 1) и до конца. И снова сказал он: «Много теснили меня от юности моей...» (Пс. 128, 1) и до конца. Еще сказал он: «Господи! Ты испытал меня и знаешь...» (Пс. 138, 1) и до конца. И снова сказал он: «Буду превозносить тебя, боже мой, царю...» (Пс. 144, 1) и до конца. Еще сказал он: «Готово сердце мое, божие...» (Пс. 107, 2) и до конца.
И после сего в понедельник, то бишь на следующий день после дня воскресения спаса нашего, вышел сей глава князей Микаэль с войском своим с великой грозою и многим величием туда, где были его супостаты, чтобы сразиться с ними, и повстречался с ними в битве. Тут бежали они и мчались по обычаю своему и не задержались нисколько из-за страха своего и трепета безмерного, ибо снискали они напасть худшую, нежели прежняя. Мне же кажется, что не один глава дома царского Микаэль с войском своим навел на них страх и поселил трепет неколебимый в сердца их, но пребывал с ним святой Михаил-архангел с воинством своим. И он навел на них страх и трепет, как сделал прежде с людьми Сирийскими, ибо люди Сирийские пришли с царем своим в гордыне и превозношении, говоря: «Кто противостанет нам и кто сравнится с нами?» Они взяли [с собою] все имущество свое и приготовили всю утварь домашнюю, чтобы навсегда устроить дома свои, окружить Самарию и убить людей вместе с царем их, а уцелевших от убиения пленить. Люди же Самарии пребывали в великом горе и бедствии от жестокого голода, ибо тогда был голод. И до того усилился голод, что люди ели друг друга от великого голода этого. И в это время послал царь посланцев бедствия к пророку божию Елисею и пригрозил ему смертью. И предрек пророк, что помилует бог творения рук своих: и в тот день, когда предрек пророк, бог, помощник смиренных, ибо утишил он ради смиренных глас гнева своего, ниспослал [архангела Михаила] на людей Сирийских. И трепет вошел в сердца их, и поселился в них страх., И поднялись они оттуда и пустились в путь домой, бросив все имущество принесенное и дома приготовленные. А когда бежали и убегали, то слышали глас гнева божия, пугались и содрогались, ибо вещал им бог гласом гнева своего: «Быстро, быстро уходите за превозношение ваше!» И так прибыли они в страну свою. А в это время люди Самарии, когда по причине случайной услышали известие об этом, спустились к Йордану и нашли там все это имущество и приготовленные дома, расставленные по порядку. Возрадовались
Так и эти слабые, словно юноши, купили коней сильных, и наелись хлеба, и много отучнели, ибо, вкушая его много дней, стали превозноситься [867] . Еще изострили они копья, и наточили острые мечи, и напрягли луки, и погрузили продовольствие на ослов. И таким образом прибыли на конях в область дальнюю, и не осталось никого в домах их, как у людей Сирийских, о которых написано. И так прибыли они сюда и напротив города устроили стан великий. И когда вышел глава князей Микаэль для сражения с этими людьми, то показалось мне, что поднялся святой Михаил-архангел, и пошел к богу, и встал пред ликом его, и просил дозволения помочь главе князей Микаэлю в этот день. Бог же, любящий притесненных и не любящий притеснений, дал дозволение ему творить да желанию своего разумения. В это время обратилось естество святого Михаила-архангела в естество сего Микаэля, главы князей. И когда раздался глас гнева божия в гласе Михаила вышнего, а глас гнева Михаила вышнего раздался в гласе Микаэля нижнего, то глас гнева Микаэля нижнего потряс землю, на которой стояли эти дерзкие. И потому у этих дерзких людей закружились головы, и пропало разумение, и исчезло понимание, и помрачились очи, и ослабели руки, и запинались ноги, и не знали они, что делать. И когда не могли они таким образом бежать и убегать, то дрогнули, заколебались и ушли посрамленными, оставив все имущество принесенное и дома приготовленные. И обогатились их конями, купленными за многое добро, и питались пищею, ими оставленной, ибо не могли они воссесть на коней от многого трепета во время бедствий и несчастий. Сколько повествовать нам об оставленных сокровищах, но отдохнем и завершим речь.
867
Здесь нашло свое отражение старинное эфиопское убеждение в том, что сытый человек склонен к наглости. И в современном амхарском языке слово «сытый» имеет также и значение «наглый» (ср. русское «зажравшийся»).
Так, оставив все имущество, ушли они обездоленными по домам своим. И, придя в дома свои, ни одного дня не жили в домах, но спустились в земли низменные, ибо боялись весьма и трепетали. Чуть не метилось и не казалось мне в то время, что таков обычай их всегдашний — покупать коней, и шить шатры новые, и одевать домочадцев в одеяния [новые], и готовить продовольствие и доспехи воинские, как прежде заведено, и что поднимут они дома свои по подразделениям своим, и придут снова, и отдадут нам все это целиком во второй раз, как отдали нам прежде, и уйдут нагими, и пойдут в свою страну, и войдут в дома свои, ибо таков их обычай. Но кому приходить, ибо из бежавших людей, которых здесь было много, тысячи тысяч: погибли по дороге и пали. Кости их белели, как град, усеявший виноградник, так что издалека видно было для глаза то место погибели, где пали они. А добра и сокровищ откуда было взять им и принести, ибо все добро, что имели они, они принесли нам и отдали. И, сделав так, ушли они скоро. Но мы будем жить — так же, ибо не прейдет их позор.
Возвратимся же к прежнему повествованию нашему и к восхвалению сего главы вельмож Микаэля, ликом светлого, ростом высокого, помышлением кроткого и смиренного, рукою щедрого, с ликом в суде непосрамленного, с языком чистым ото лжи, который не смотрит ни на младенца, ни на возросло-го, когда служит помазаннику [868] . И когда он возвратился с битвы, усугубилась радость у всех в этой столице, ибо переменил он смерть на жизнь. И таким образом уподобился он отцу своему, то бишь Христу, который умер ради людей заблуждающихся. А если ты скажешь: «Что это ты такое говоришь?», я: скажу тебе: «Если бы не вышел из столицы глава князей Ми-каэль на битву с этими мятежниками, вошли бы они в эту столицу и погубили бы нас мечом и копьем. Когда укрылись мы в крепости нашей, сей глава князей Микаэль не допустил им убить нас, но пошел к ним, говоря: "Умру за весь народ!"». А когда говоришь ты: «Он же не умер, а остался жив, так зачем говоришь ты о смерти?», то я скажу тебе: «Он бы воистину умер, если бы сказал: "Не буду умирать" — и не вышел бы в битву из крепостных стен, ибо отец его, Христос, — жив, и в живом отце своем, Христе, он остался жив, как гласит Писание: "Жизнь моя конечна, а в жизни Христа я буду жить" (ср. Гал. 2, 20)». И в такой радости и веселии вошел он в дом свой.
868
Эти славословия Микаэлю рифмованы.
А затем ради чуда, сотворенного ему от бога, молился он молитвой благодарения и говорил: «Превознесу тебя, господи, что ты поднял меня...» (Пс. 29, 2) и до конца. Еще сказал он: «Благословлю господа во всякое время...» (Пс. 33, 2) и до конца. И снова сказал он: «Милость и суд буду петь тебе...» (Пс. 100, 1) до конца. Еще сказал он: «Благослови, душа моя, господа и вся внутренность моя — святое имя его...» (Пс. 102, 1) до конца. И снова сказал он: «Славьте господа, ибо он благ, ибо вовек милость его. Да скажет ныне дом Израилев: ибо вовек милость его...» (Пс. 117, 1-2) до конца. Еще сказал он: «Хвали, душа моя, господа...» (Пс. 145, 1) до конца. И снова сказал он: «Хвали, Иерусалим, господа...» (Пс. 147, 1) до конца. Еще сказал он Песнь пророков и молитву Моисея «Пою господу, ибо он высоко превознесся» до того места, где говорится: «Влага стала как стена» (Исх. 15, 1-8).
И в тот день, когда были побеждены и бежали эти люди, любящие битвы и боящиеся жезла крепкого, услышали мы, что пребывали дружинники царские в битве на стороне мятежников и были захвачены в плен. Их захватили, привели и представили сему главе Эфиопии Микаэлю. Он же спросил их, говоря: «Разве вы не дружинники царские? Как же оказались вы вместе с мятежниками на поле битвы?» И сказали они: «Да, мы дружинники царские, мы и вправду были на стороне мятежников в битве, ибо царь послал нас к родичам своим, людям валло, и союзникам своим, людям Дамота, сказав: "Идите скоро и сразитесь с Микаэлем, врагом моим, а не то не будет нам ни счастья, ни здравия!". И не были мы в этой области, но отослал он нас в область другую». Таковы были свидетельства дружинников царских. Тогда печалился он сугубо, и скорбел явно, и оставил надежду на любовь с царем, и стал советоваться, что лучше для него самого, сей глава советников Микаэль, и сказал: «Пусть стережет дом царский войско мое, ибо в это смутное время кто бы ни сделал зло царю, подумают на меня». И, сказав это, стал охранять дом царский с великим тщанием, ибо был осмотрителен.