Эфирные археологи

Сухов Лео

Продавец, поджав губы, взял чешуйки, пересчитал и выложил на стол журнал:

— Чешуйки — как это старомодно… Есть ведь перевод через накопитель…

Я сгрёб журнал, не дослушав его тираду, и вышел на улицу. Читать сразу не стал, иначе бы промочил бумагу насквозь. Просто сунул журнал под куртку и отправился обратно на «Мэлоннель», размышляя над тем, что утро сегодня однозначно не задалось…

Вернувшись на дирижабль, я с раздражением кинул журнал на стол в кают-компании и уставился на него, как на ядовитую змею — будто это именно он испортил мне настроение. Однако

было бы глупо купить журнал за кучу пневмы и не почитать… Поэтому я вздохнул, заварил себе кофе и углубился в чтение.

Номер был относительно свежий — всего десять дней, как вышел из типографии. Для скал это совершенно нормально, что свежим считается выпуск двухнедельной давности. Пока доставят до отдалённых скал — вообще может и месяц пройти. Поэтому здешний журнал всегда похож на книгу, где собраны материалы по актуальным темам. Этот выпуск посвящался битве при Руно. Что, впрочем, тоже было логично: едва-едва отгремели публикации в газетах, воспоминания были свежи — и редакция подсуетилась, выпустив специальный номер.

Первые же статьи заставили меня пучить глаза, фыркать, смеяться, ужасаться и немного расстраиваться. Даже не знаю, чего в итоге было больше. Весь выпуск журнала напоминал суровый разбор моих действий в училище — вот только теперь разбирались действия всего флота. И в этих разборах каждый эксперт настаивал на своём, указывая на множественные ошибки.

Нет, ошибок и вправду было море, чего уж тут… Но как бы помогло изменение ордера флота? А именно на нём настаивал тот самый опытный капитан, который утверждал, что это позволило бы лучше реализовать огневой потенциал эфирных кораблей. Вот только он при этом ни разу не учитывал, что половина кораблей в том ордере были обычными транспортниками — вроде моего старенького «Бауна»…

Кто-то настаивал, что надо было усиливать орудия на скалах щитами. Ну это всё, конечно, очень здорово, но вот что бы это дало? Прожить лишние двадцать-тридцать секунд? Щиты во время битвы выносились с земли на раз, и орудия у тварей были помощнее наскальных.

В общем, важных советов и ценных мнений в журнале было чрезвычайно много. И высказывали их все, кому не лень было. Одни требовали срочно заменить командование и сместить адмирала — и да, кстати, его сместили… Я, конечно, особо нежных чувств к нему вроде как не испытывал, но вовсе не считал, что адмирал был виноват во всём произошедшем. Как по мне, так виноваты были все, начиная от простых матросов и многомудрых экспертов, которые пишут бред, а заканчивая вообще главами домов.

В совершенно расстроенных чувствах я отправил журнал в стопку макулатуры, которая лежала в кают-компании на «почитать» (а затем и отправиться в качестве туалетной бумаги к гальюну), а сам пошёл к Рубари — узнавать, чем это он так занят. Однако на полпути всё же изменил маршрут, потому что услышал шаги в трюме.

На краю аппарели топтался Кесан, видимо, ожидая, когда его заметят. Я приветливо ему улыбнулся.

— Фант! Здравствуй! — радостно поприветствовал он меня. — Рад тебя видеть в добром здравии!

— И я тебя, Кесан! — ответил я, приглашающе махнув рукой в недра дирижабля. — Знакомься с нашей

новой птичкой!.. Кстати, здешняя беспокойная троица не с тобой?

— Уже второй день их не видел! — признался жрец. — Надеюсь, ни во что не вляпались. Араэле, конечно, в определённом смысле заботится о них… Но вообще им не помешала бы хорошая порка!..

— Этим дай волю, и они сами себя выпорят! — засмеялся я.

— Это точно! — согласился Кесан.

Когда мы проходили мимо логос-отсека, оттуда выглянул Рубари и радостно поприветствовал нового члена экипажа.

— Пр-вет, В-н-чка! — радостно крикнул он.

— А, здравствуй и ты, мой чумазый друг! — не остался в долгу ехидный жрец.

Впрочем, от той неприязни, что Рубари испытывал к жрецу в первую встречу, давно и следа не осталось. Но вот привычка обидно обзываться никуда не делась…

Пока мы ждали Араэле, Кесан рассказал, что здесь происходило после нашего с Рубари отъезда.

— Я сошёл на скалу и вернулся к проповедям, — сказал он. — Араэле, пока её отец не уехал, всё время ходила мрачная. Троица братьев занималась своим любимым делом — бедокурила. В общем, сначала казалось, что не изменилось ничего. Но это только так казалось… Когда нагрянула первая экспедиция — их, откровенно говоря, ещё и не ждал никто. А тут, представляешь, прибыли три дирижабля, нагруженные какими-то хитрыми устройствами… Видные учёные сюда понаехали, и помощников с ними — просто не счесть… Сразу повсюду начали носы совать, пока их к… гхм… к Городу Молний не отправили.

— Да могу себе представить! — покачал я головой.

— Это вряд ли! — пожаловался мне жрец. — Недели не прошло, как вторая экспедиция заявилась, немного поменьше. И с тех пор началось паломничество. Честное слово, Фант, видеть их тут уже никто не может!.. Я уж, по правде сказать, и сам собирался с Меланги перебираться. Надоели эти учёные больше мяса шарков! Сначала они ещё и заносчивые были, а потом от грани Араэле получили по носу и стали себя вести потише. А уж уважаемую грани они просто чуть не утопили своими комплиментами, подхалимажем…

В общем, как я понял, Араэле всё это время купалась в лучах долгожданной славы — и вообще старалась извлечь максимум пользы из создавшегося положения. Учёных становилось всё больше, а свободных мест было всё меньше. Пришлось закладывать вторую гостиницу. По слухам, добраться до ликея пока так никому и не удалось, но археологи не сдавались. К тому же, интересного хватало и в простых домах Города Молний. Разработанную мной методику проникновения Араэле учёным сдала с потрохами, но их могучие умы всё равно её не понимали до конца.

Ближе к обеду появилась и сама Араэле. Её снизу привёл Рубари, а заодно и обед на всех принёс. Братьев всё ещё не было, так что обедали мы, к счастью, без них. После обеда Араэле выложила на стол увесистую папку с бумагами и перешла к насущным делам.

— Так, смотрите… Первое место, где может быть очень неплохая добыча — руины какого-то поселения, недавно обнаруженного на склоне Великих гор, — сказала она. — Это неподалёку от скалы Эринг!

— А кто контролирует скалу? — поинтересовался я.