Его девственница
Шрифт:
– Чем это было для тебя? – спрашивает он; его глаза сосредоточены на моих губах. Хочу, чтобы он обрушил свой рот на мой.
– Я не уверена…
– Очевидно, что ты не уверена, поскольку разговаривала сегодня утром с Рэндольфом, - мрачно говорит он.
– Я не разговаривала с ним. Он разговаривал со мной, - я протестую. – И ты просто ревнуешь.
Я могу быть наивной, когда дело доходит до мужчин, но я не слепая. Его ревность написана на его лице. Я должна ненавидеть
Но я совсем не ненавижу его.
Его большой палец покидает мои губы, рука поднимается к моей голове и хватает за хвост. Он дергает мои волосы – не сильно, просто тянет, чтобы повернуть мое лицо к себе.
– Ты чертовски права, я ревную, - произносит он грубовато. – Я говорил тебе это еще в кабинете. Я рассказал тебе, что будет, если я коснусь тебя.
– Что будет? – вызывающе спрашиваю я.
Он отпускает мой хвост и скользит рукой по моим шортам.
– К тебе не прикоснется никто другой, и ты в свою очередь тоже не сделаешь этого. Ты – моя.
Жар проходит сквозь меня и распространяется между моих ног, там, где он касается меня. Мне хочется, чтобы он разорвал шорты прямо на мне, чтобы он выполнил свое обещание. Хочу, чтобы он скользнул в меня пальцем, потому как я уверена, что, если бы он это сделал, я бы кончила прямо сейчас. Даже через шорты, его прикосновения грозят подтолкнуть меня к этому.
– Это Рэндольф дал мне свой номер телефона, а не наоборот, - шепчу я. Я даже не пытаюсь объяснить, что несмотря на то, что Рэндольф должен привлекать меня, ведь мы с ним почти ровесники и он не мой преподаватель, это не так.
Хмурый взгляд появляется на его лице.
– Дай мне свой телефон.
– Зачем?
Он не отвечает. Он просто поднимет с пола мою сумку, и, залезая внутрь, вытаскивает мой телефон, а затем передает его мне.
– Разблокируй его.
– Ты ведешь себя как сумасшедший. Я не добавляла его номер в свой телефон, если ты об этом.
– Мне все равно, внесен ли у тебя в телефон номер какого-то мальчишки, Пьюрити. Я добавляю свой чертов номер телефона в твой мобильный, чтобы он был у тебя.
Он снова кладет телефон в мои руки. Он даже не написал своего имени, просто «Саус Холлоу».
– Мне следовало записать тебе его раньше, еще тогда, когда твой отец попросил меня присмотреть за тобой.
– Он просил об этом? – несмотря на то, что я знаю о просьбе моего отца, слышать, как мистер Гейб признает это, после всего того, что у нас уже было, удивительно.
Он виновато смотрит на меня.
– Твой отец попросил меня приглядывать за тобой, и я… Ну, давай просто скажем, что я присматриваю за тобой не так, как он хотел бы того.
– Так тебе действительно все равно, что какой-то парень дал мне свой номер телефона?
–
– Не думаю, что мне нужно пытаться, - дразню я. – Думаю, что ты уже и так проделал хорошую работу для того, чтобы вдоволь поревновать.
Он наклоняется близко ко мне; его рот у моего уха.
– Я не делюсь кисками. Тебе бы лучше помнить об этом.
Дрожь проходит по позвоночнику.
– Ну, тогда, может быть, меня следует отшлепать за плохое поведение? – предлагаю я, чувствуя себя неожиданно смело.
– Хочешь снова оказаться у меня на коленях?
– Возможно.
– Я знаю другие вещи, которым я могу научить тебя. Кроме порки.
– Какие вещи? – шепчу я, мое сердце снова колотится.
– Ну, о чем ты знаешь, Пьюрити?
– Ни о чем, - шепчу я.
– Тогда я научу тебя всему.
24
Габриэль
Я смотрю на свои часы.
– У тебя есть полтора часа, прежде чем тебе нужно будет идти на следующую пару. Верно?
– Я всегда могу прогулять ее, - начинает она.
– Ты не будешь пропускать пары. Ты будешь делать домашние задания, посещать занятия и учиться. И, конечно же, ты не будешь пропускать пары, потому что хочешь с кем-нибудь перепихнуться.
Пьюрити подносит свою руку ко лбу, насмешливо отдавая честь.
– Да, сэр, - произносит она, делая паузу. – Но это не просто кто-нибудь. Это ты.
– Ты также не пропустишь занятия для того, чтобы переспать со мной, - говорю я ей. – Ты уже обедала?
– Я собиралась перехватить что-нибудь в столовой между парами.
– То есть, нет? – я поворачиваюсь в сторону кухни. – Пошли.
Она следует за мной на кухню, где я, открывая холодильник, понимаю, что понятия не имею, что девушка предпочитает из еды. Когда я оборачиваюсь, чтобы спросить ее, она стоит у кухонного островка, проводя ладонью по серой мраморной столешнице.
– Твой дом такой… ты, - мягко говорит она. – В хорошем смысле, я имею в виду. Не понимаю, почему я сказала, что это ты. Точнее знаю, просто…
Она перестает болтать; ее ладони идут вверх по рукам.
– Тебе холодно? – спрашиваю я.
– Нет, - отвечает она. – Я… Я нервничаю. Я думала, мы собираемся… Ну, ты понимаешь.
Вздыхая, я закрываю холодильник и иду к ней. Вытаскиваю одну из табуреток из-под островка и сажаю на нее Пьюрити, а затем помещаю свои руки по обе стороны ее бедер, обхватывая края сиденья, заглядывая в ее глаза.
– О чем именно ты думала?
Она прикусывает нижнюю губу зубами.
– Знаешь… О том, чем мы занимались в твоем офисе.