Его девственница
Шрифт:
Она сидит на коленях, и принимает все, что я ей даю. Когда я заканчиваю, она глотает, самодовольно улыбаясь мне, вытирая рукой губы.
Я поднимаю ее на ноги, и она хихикает, когда падает на меня. Ее тело идеально вписывается в мои объятия, и я тяжело вздыхаю, ощущая ее напротив себя. В моих руках она чувствует себя слишком правильно.
Слишком совершенно.
Слишком близко.
Я отодвигаю эти мысли в сторону и прочищаю горло.
– Итак, чего бы ты хотела на обед?
25
Пьюрити
–
Я вытаскиваю собачье угощение и приседаю до его уровня.
– И тебе тоже доброе утро, Бенсон. Хочешь кое-что вкусненькое? Ты выполнишь команду «сидеть» для меня, как хороший мальчик?
Бенсон откидывается на задние лапки. Виляя хвостом, он трясется всем телом. Когда я бросаю лакомство, он прыгает в воздухе, чтобы поймать его и слопать.
– Только одно печенье, Дороти, - говорит Берт. – Не откармливай мою собаку, слышишь?
– О, Бенсон, твой владелец не очень рад, - говорю я ему, пряча оставшееся лакомство в свою сумку. – Завтра я принесу тебе еще одно.
– Ты и все остальные здешние студенты, после которых Бенсон мучается.
– Бенсон, ты что, изменяешь мне? – воркую я, почесывая его за ушками. – Скажи, что это не так.
– Настоящий сердцеед, вот он кто, - ворчит Берт. – Кстати о других похитительницах сердец, что у тебя в рукаве на этот раз, девочка? Собираешься ли ты разбить мне сердце одним из своих мастерских шахматных ходов?
Я смеюсь.
– Думаю, вы намеренно мне льстите, чтобы выкинуть меня из игры.
Берт отмахивается от меня.
– Ты одна из моих лучших соперниц, и ты знаешь это.
Я опускаюсь на скамейку напротив него. У меня достаточно времени перед следующей парой, чтобы сыграть с Бертом. На самом деле, сегодня утром я проснулась ни свет ни заря, и собираясь, напевала в душе и подпрыгивала по комнате. Это было так не похоже на мою привычную утреннюю рутину, что Луна даже сказала мне заткнуться, или она прибьет меня за то, что я такая бодрая.
Я чуть не проскочила свою дорогу к кампусу.
Должно быть, так случается, когда ты с кем-то дурачишься. Встречаешься с кем-то – думаю, именно так говорят студенты колледжа.
Я с кем-то встречаюсь.
Звучит так по-взрослому и зрело.
Я
Это звучит… как нечто совершенно другое. Звучит слишком по-взрослому. Скандально.
Так не похоже на мое привычное поведение, насколько это только возможно.
Оргазм всегда заставляет почувствовать себя, словно ты плывешь по жизни, летая в облаках? Если такое происходит со мной после того, как мистер Гейб засунул в меня пальцы, не могу представить, что произойдет после того, как мы займемся сексом.
Думаю, что мой уровень гормонов, должно быть, как-то изменился, поскольку все, о чем я могу думать, это то, как сильно я хочу снова почувствовать его руки на себе.
– Думаешь о Волшебнике Оз?
Голос Берта пробивается сквозь мои мечты.
– А? – спрашиваю я рассеянно, пока пытаюсь сосредоточиться на шахматной доске.
– Твой разум находится вне игры, Дороти.
– Позвольте с вами не согласиться, Берт. Моя голова находится там, где она и должна быть, - говорю ему я, двигая фигуру.
Он цыкает.
– Любительский ход, Дороти.
Вот что я получаю за то, что отвлекаюсь, думая о мистере Гейбе и его волшебных пальцах.
– Ну, я и есть любитель.
– Кто-нибудь когда-нибудь говорил тебе, что самоуничижение не является добродетелью?
– Меня учили, что гордыня является перед падением.
Берт фыркает.
– Херня. Или ерунда, как сказала бы моя бабушка.
Мой мобильный телефон звенит в кармане, и Берт поднимает брови, когда я провожу по экрану телефона.
– Знаешь ли, в некоторых культурах тебя могли бы казнить за использование мобильного телефона в середине шахматной игры, - говорит он.
– Думаю, вы только что сами придумали этот факт, Берт, - говорю я, смеясь, а затем смотрю в телефон. Мои щеки начинают гореть от сообщения мистера Гейба.
Ты все еще в постели, ленивая девочка? С пальцами между ног и фантазиями обо мне?
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты всезнайка? – спрашивает Берт.
– Если вам интересно знать, то не так много людей говорили мне это, Берт, - я печатаю ответ мистеру Гейбу:
Некоторым из нас есть чем заняться, поскольку мы очень занятые люди.
– Новый парень? – спрашивает Берт.
– Не совсем.
Мистер Гейб определенно не парень. В любом случае пока мне не нужен парень. Мне восемнадцать лет, я первокурсница, и вся моя жизнь еще впереди. Я провела всю свою жизнь взаперти от мира. Только сейчас я начинаю пробовать что-то новое.