Его искали, а он нашелся

Kadavra Avada

Вместо относительно мягкой дезинтеграции памяти они получили тычок обсидиановым камушком под подбородок. Многоопытная Тиа сумела протащить на одежде несколько специализированных артефактов как раз на этот случай. Так и не сумев применить эти разовые амулеты во время покушения, она просто вплела их в свою прическу начинающего друида. Притворяющиеся простыми дредами штуковины были довольно редкими приблудами для незаметного устранения ценных свидетелей.

Основанная на капельке силы Смерти и высококлассном ритуализме конструкция не просто убивала с одной царапины (если нет нормальной защиты или попытки противодействовать враждебным чарам за счет контроля внутренней энергии), но и перетягивая посмертный слепок на сам обсидиан.

В будущем хороший маг смерти, ритуалист или видящий может попробовать расшифровать забранное. Куда важнее для нас невозможность расспросить трупы, у которых камешки и выкачают все ответы.

Вообще-то, для реально крутых специалистов одного такого амулета будет мало, но тут просто Тиа перестраховалась, не желая рисковать. Потому что стоило только очередному кусочку обсидиана оборвать жизнь кого-то из свиты, как на труп обрушивалась перенаправленная через все те же витражи сила грезы, превращая каждое тело в измятый комок невероятно отвратительной глины. Да и оставшиеся связи я тоже рвал, наполняя их токсичными и сводящими с ума кусками видений - именно тем, за что Грезу не любят столь сильно. Дом давит на слабеющие от моих манипуляций обманки все сильнее, но пока что оные обманки еще не рухнули.

Единственной, кого не тронули, оказалась сама Посланница, как владелец самой сочной информации и остатков контролирующего призванного механизма. Последнего я не чую сенсорикой, не вижу ясновидением, но оно должно там быть и я должен попробовать его найти. Ну, или хотя бы всерьез расспросить эту сволочь, благо способов заставить говорить у меня хватает, как и спрятать сучку от всех поисков ее патронов.

Вся окончательная зачистка заняла считанные секунды, после чего я приступаю к подготовке выхода из нашего плачевного положения. Несколько осколков, которых осталось прискорбно мало, оказались распиханы под платьем Посланницы, позволяя мне очень аккуратно усыпить ее еще сильнее, после чего надеть тело сей дамочки, словно перчатку.

Звучит пошло, но на деле это просто неприятно и выматывающе - чуть слабее, и не смогу заставить сомнамбулу убедительно притворяться бодрствующей. Чуть сильнее и просто покалечу или убью ее. И ладно бы убил, но ведь могу повредить память или остатки того самого механизма контроля, лишь в моих теориях существующего. Будь у меня время (в какой, бл*дь, раз я уже эту фразу употребил за последние несколько минут?), то я бы сделал из нее идеальную куклу, полностью повторяющую оригинал. Будь это банальная промывка мозгов через сны или куда более изящное Отражение Спящего, зачаточную форму которого я применял сейчас, но результат вышел бы неотличимый от настоящей посланницы.

Увы, приходилось спешить.

– Заканчиваем.
– Короткий кивок друг другу и ловко вскочившая на ноги сомнамбула берет под ручку приведшего себя в порядок после дуэли Лосия, сейчас лишь немного растрепанным выглядящего, а мы все притворяемся покидающими Дом посетителями.

Ганс в обнимку сразу с Тарией и Гестией, как настоящий мужик, или даже мужыг.

Лосий с куклой.

Я с Тиа.

Просто компания нашедших себе парочку на ночь клиентов, спешащих в куда более приземленную, но и менее дорогую гостиницу. Конечно, подозрение вызовет и явно очень высокопоставленная аристократка-Посланница, идущая в обнимку со скромно выглядящим Лосием. И некая напряженность в нашем коллективе, и все сильнее спадающее с дуэльной площадки поле отвлечения внимания, но это уже частности. А частности я решал выпускаемым через оставшиеся у меня осколки зеркал полем отвлечения. Как тогда, во время приключений Кырдыка, только не столь активно - меньше следов и меньше шансов поднять тревогу из-за слишком плотного слоя сенсоров и множества взглядов.

По всем канонам боевиков нас должны были бы поймать на самом выходе, благо от дуэльной площадки до одного из выходов совсем немного идти, после чего настало бы время жаркой перестрелки,

в которой обязательно кто-то бы погиб трагической и героической смертью храбрых. Увы, на Алурее боевиков не снимали, так что мы спокойно вышли и даже отошли подальше от Дома, когда я почуял падение своих обманок и подымаемую Домом тревогу. К тому моменту мы уже скользнули в один из переулков, а я переложил на каждого из нас по украденной Тени, меняя внешность и скрываясь от видящих.

Теперь главная опасность миновала, но время продолжало тикать - слишком многое еще нужно закончить, уложившись в конкретный срок. В любом случае, нет смысла возвращаться к утраченной легенде о простых авантюристах. Уж эту ниточку раскрутят со стопроцентной гарантией, даже если я наизнанку вывернусь. Планы на подобный исход у нас были, как были и резервные схроны, а значит пришла пора зачищать следы.

Двое бандюганов, проламывающих головы в переулках не очень благополучных участков столицы, были бы очень подозрительной парочкой в столь приличном районе. Даже с надеванием нормальной одежды, привычки, походка и ухватки таких личностей видны за версту и для их распознавания совершенно не нужен класс дознавателя. Тем не менее конкретно на этих двоих никто не обращал внимания больше необходимого, словно их нахождение здесь было самой логичной вещью в мире.

За подобную способность быть вне подозрений в любом месте, эти двое веселых двоюродных братьев, однажды зарезавших дочь одного должника и скормивших ее ляжки задолжавшемуся папеньке, отдали бы многое. Теперь же в их головах стало намного меньше жадности и жестокости, зато намного больше сизого тумана, забирающего в себя все, что делало их теми самыми бандитами, какими они были.

Им по силам пройти практически любую проверку, обмануть любых своих знакомых, притворяясь собою даже лучше себя прежних, но никому об этом рассказывать парочка не спешила. Как не спешила гордиться тем, что теперь им вполне по силам вырезать пару-тройку патрулей стражи, не привлекая лишнего внимания. Или отправить на тот свет десяток-другой душегубов, тоже не привлекая внимания и оставаясь вне подозрений.

Добротные двери чужого дома они открыли не отмычками, хотя и владели этим инструментом на уровне твердых подмастерий, а вполне рабочими ключами. И ключи эти подходили к замку даже лучше, чем оригиналы, в совершенстве копируя каждую черточку замочной скважины. Дом был чужим, но никто из внимательных соседей не обратил внимания на их проникновение, хотя вошедшие даже не думали прятать свои действия.

Оказавшись в доме, они молча, даже не переглянувшись, принялись за работу: старший начал сдирать со стен осколки зеркал, прикосновение к которым стирало с пальцев отпечатки, превращая руки в белоснежные и гладкие хваталки, пальцы на которых стремительно удлинялись и лишались костей, а второй начал аккуратно складывать в мешки личные вещи обитателей дома. К моменту, когда большая часть (но далеко не все) осколков покинула предназначенные для них места, старший уже не напоминал человека, а младший собрал аж целых два мешка скарба.

Младший ушел тем же путем, каким он и прибыл, таща мешки по одному ему известному адресу, все так же не попадаясь на глаза соседям и прохожим. Старший же поднялся на чердак домика, используя выросшую из спины смесь третьей руки и щупальца, чтобы удерживаться на подгибающихся ногах, коленные суставы в которых начали гнуться во все стороны одновременно. Там он выбросил груз осколков в самое крупное из зеркал, после чего просто сел на то, что осталось от его задницы.

Сложнейшая конструкция из зеркальных артефактов начала буквально жрать саму себя, не просто самоуничтожаясь, но еще и стирая все следы чьего-либо пребывания в стенах странного дома. Практически полная стерилизация для любого видящего - то, что не исчезнет в лабиринте образов, будет искажено столь сильно, что не выйдет понять изначальную природу исказившегося.