Его извращенная фантазия

Блэклейс Ана К.

Желание затуманивает мой разум, звериная жажда сделать ее моей, оставить на ней свой след навсегда. Я захватываю ее губы в поцелуй, мои большие руки скользят за ее спину, вжимая ее в меня, пальцы вцепляются в ее тело. Я целую ее так жестко, что она стонет прямо в мой рот, но я уже падаю в свободное падение, и остановиться просто невозможно.

—Блин, женщина, ты такая вкусная, — рычу я против ее побитых губ, прежде чем снова захватить их, мой язык проникает внутрь.

Я ожидаю, что она начнет сопротивляться, что-то внутри меня ждет ее "нет", требование

остановиться. Но вместо этого она цепляется за мою рубашку, отчаянно пытаясь разорвать ее на мне.

Я отступаю ровно настолько, чтобы дать ей это сделать. Наблюдаю за ее лицом, пока она неуклюже возится с пуговицами. Ах, что за зрелище. Ее зубы впиваются в распухшую, болезненно-сладкую после моего поцелуя нижнюю губу.

Когда рубашка наконец расстегнута, она откидывается спиной к окну, будто не может поверить своим глазам.

— Боже мой, — шепчет она.

И я понимаю ее. Злобные татуировки колючей проволоки покрывают мою руку и часть груди, змеясь к шее, где заключают в клетку зверя с горящими красными глазами. Сувенир из тюрьмы, что напоминает мне, кем я на самом деле являюсь.

Джакс Вон, успешный миллиардер, — это всего лишь фасад, роль, которую я должен играть, чтобы подчинить общество своей воле. Но этот отполированный джентльмен не существует, и Адалия начинает это понимать.

— Невероятно, — говорит она, проводя пальцами по линии колючей проволоки на моем плече.

— Ты упоминал тюрьму, — продолжает она. — Это там ты...

— Да, — мой ответ резкий, но я не останавливаю ее, когда ее руки расползаются по моей груди и начинают исследовать мое тело. Ее прикосновения такие чертовски приятные, что мне хочется закрыть глаза и просто отдаться этому ощущению. Но я не могу позволить ей увидеть, что она со мной делает. Это бы дало ей неверное впечатление, а мы договорились быть предельно ясными друг с другом.

Но черт.

Она проводит пальцами по контурам моих мышц, будто... будто любит меня. Ее пухлая нижняя губа зажата между зубами, словно она пытается сдержаться. И я почти готов позволить ей делать, что она хочет, но ее рука скользит вниз и охватывает мои яйца.

Мышцы на моей спине напрягаются, челюсти сжимаются до скрипа.

— Достань этот член, Джакс, — шепчет она дрожащим голосом. — Я хочу увидеть, как ты кончаешь для меня.

— Ты хочешь, чтобы я подрочил для твоего развлечения, маленький ангел? — растягиваю я, залезая рукой в штаны и уступая ее желанию.

Она резко вдыхает, облизывает губы и тянется вниз, чтобы коснуться себя. Наблюдать за тем, как она поддается своим инстинктам, — это чертовски завораживает.

— Вот так, стань для меня совершенно беззастенчивой, — подзадориваю я, мои глаза скользят вниз, следя за ее пальцами, которые скользят в ее мокрую киску, пока она сама себя трахает.

Я провожу ладонью по ее влажности, ощущая ее возбуждение, и обхватываю свой член в кулак. Глаза Адалии цепляются за мои шрамы на костяшках.

— Тебе это нравится? — я начинаю двигаться, скользя рукой вверх-вниз по своему члену, костяшки

побелели от напряжения. — Эта чудовищная рука дрочит для тебя этот член?

— Я хочу, чтобы твои руки были на мне, и ненавижу себя за это, — выпаливает она.

Ее грудь подпрыгивает, когда она продолжает доводить себя, соски напряженные и твердые, грудь выгнута вперед, бедра двигаются в ритме. Но самое захватывающее — это ее лицо. Ее алые щеки, пот, сверкающий на шее, рот, очевидно грубо оттраханный, полуоткрытый в ее прерывистом дыхании.

Я хватаю ее за челюсть одной рукой, прижимая к стеклу, за которым город просыпается к жизни.

— Ты чудо, маленький ангел, становишься такой грязной для меня, — говорю я, вставляя палец ей в рот и требуя: — Соси.

Ее губы обхватывают мой палец так, словно она обожает само слово "соси", длинные изогнутые ресницы затеняют ее глаза. Я начинаю двигать рукой, трахая ее рот, пока ее язык скользит вокруг моего пальца.

— Блядь, — рычу я, дрожа, чувствуя, как близко разряд. Но слишком рано. Я ни за что не позволю этому маленькому ангелу закончить так просто, поэтому отпускаю свой член и хватаю ее за затылок, загоняя свой толстый палец глубже в ее рот.

Приглушенные стоны вибрируют против моих костяшек, и она пытается схватить мое запястье.

— Нет, — прижимаю ее к окну сильнее. — Обе руки на киску, — командую я.

Она даже не колеблется, аромат ее возбуждения становится плотнее, сводя меня с ума. Она не успела принять душ после прошлой ночи, что делает все еще более чертовски возбуждающим.

Я обнажаю зубы, словно зверь, готовый вонзить в нее свой член, хотя решил дать ей передышку.

— А ты даже не представляешь, как сильно я собираюсь тебя унизить, маленький ангел, — шепчу я, голос полон обещаний.

Я убираю руку с ее затылка и опускаю ее ниже, между ее ягодицами, пока мой средний палец не начинает давить на ее узкое отверстие. Адалия сходит с ума от удовольствия. Она сильнее втягивает мой палец в рот, теперь уже крича против него, а мой кулак заглушает звук.

Она настолько мокрая, что влага стекает даже до ее задницы, что делает ее трах пальцем легче, чем я ожидал. Вскоре мой палец погружается внутрь до самых костяшек.

Чувства, которым я даже не могу подобрать названия, поднимаются во мне, как волны океана, пока я наблюдаю, как она разрывается, крича в мою руку. Но черт возьми, я не позволю этому стать ее последним оргазмом этим утром.

Она становится мягкой в моих руках, ее руки обвисают по бокам. Если бы не моя поддержка, она, вероятно, соскользнула бы вниз по стеклу, растекаясь в лужу собственного удовольствия. Но вместо этого я заменяю ее руки на свой член, вталкивая его между ее мокрыми, нежными стенками.

Я снова собираюсь трахнуть ее до беспамятства — слишком быстро, слишком жестко. Я не могу растянуть этот момент. Мое дыхание рваное, пока я заполняю ее своей спермой, одновременно чувствуя, как ее стенки сжимаются вокруг меня, выдавливая из меня все, что я могу отдать.