Его извращенная фантазия

Блэклейс Ана К.

Я двигаюсь, и сладкая боль между ног напоминает о себе каждой клеточкой.

— Черт, — выдыхаю я, голос хриплый и рваный.

Осматриваюсь вокруг, пытаясь зацепиться за остатки воспоминаний, выхватить хоть какие-то детали — что случилось, как я сюда попала, в это место, где слово «роскошь» обретает совершенно новый смысл.

Слева арка ведет в коридор. Вокруг меня окна, купающиеся в восходящем солнце, свет заливает туалетный столик в углу и уютное кресло в форме двухместного дивана. Все настолько шикарное, что мне начинает казаться, будто я попала в чью-то гребаную сказку, только с очень грязными подробностями.

Я

обматываюсь одеялом и, шаркая ногами, двигаюсь в сторону коридора, осознавая, что Джакс, видимо, принес меня сюда сам. Желудок скручивается при мысли, что, возможно, он поручил это кому-то другому. Но, несмотря на туман в голове, я помню, как его тело держало меня на руках… не к лифтам, не через бар, где все могли бы глазеть, а по какой-то лестнице для персонала.

Должно быть, я нахожусь прямо над рестораном.

Проходя мимо ванной и шкафа, настолько роскошных, что я невольно шепчу проклятия, я выхожу в большую гостиную с открытой кухней. Свет бьет в глаза, но я быстро привыкаю, ведомая любопытством.

Я иду вдоль окон от пола до потолка, пытаясь понять, действительно ли я в том же здании, куда пришла вчера. Но, хотя мой страх высоты вроде бы стал меньше, я не могу смотреть вниз дольше пары минут.

— Надеюсь, ты хорошо отдохнула, — глубокий голос обволакивает меня, пробирая до мурашек.

Я резко оборачиваюсь, крепко сжимая одеяло, чтобы удержать его на месте.

Джакс поднимается из кресла в дальнем углу комнаты — все шесть футов пять дюймов его неукротимой мощи. Мой взгляд невольно скользит вниз по его телу, и брови медленно ползут вверх. Его густые волосы растрепаны, рубашка мятая и расстегнута почти до живота. Татуировка с колючей проволокой и зверем сползает на грудь, а лучи восходящего солнца ласкают карамельную кожу, подчеркивая его опасно-четкие мышцы.

Одно понятно: Джакс Вон — тот, кто может нанести дохуя вреда. Но почему тогда он выглядит так, будто это он пострадал прошлой ночью?

ГЛАВА VI - Золотая клетка

Джакс

Это не входило в планы — позволить Адалии обнаружить меня так быстро, застывшего в единственном темном углу гостиной. Я должен был продолжать красться, как хищник. Тайное передвижение — один из смертельных навыков, которые я освоил в тюрьме. Я собирался наблюдать за ней подольше, но меня слишком переклинило. В руке я почти раздавил ее телефон. Этот ублюдок, Кэмден Мюррей, с самого рассвета строчит сообщения одно за другим, и мне пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не разнести этот чертов аппарат.

— Где ты?

— Почему ты не отвечаешь? Что я на этот раз натворил?

— Ты играешь со мной, да? Решила наказать? Ты ради этого ко мне вернулась? Чтобы отомстить? Чтобы тоже начать меня игнорить? Очень, блять, зрело, Адди! Попросить меня о помощи, заставить думать, что у нас все наладилось, а потом так опрокинуть.

Его слова жгли экран, а мое терпение висело на волоске.

Я до чертиков хочу спросить ее, почему этот ублюдок думает, что у них все в порядке. Это просто потому, что она попросила его о помощи, или

она действительно что-то сделала, чтобы дать ему надежду? Может, она сказала ему, что они снова вместе той ночью, когда он приходил к ней? Я все время наблюдал. Она каждый раз отстранялась, когда он пытался ее коснуться после первого объятия — для него это, считай, удача. Я поклялся, что переломаю ему все кости, если он хоть раз прикоснется к ней снова.

Телефон Адалии вибрирует от нового сообщения, и мои зубы сжимаются. Мне не нужно проверять, чтобы знать, что это от него. Не стоит лишний раз будить зверя внутри, особенно учитывая, что, после того как я брал ее прошлой ночью, словно грабитель, моя жажда только усилилась, превратившись в бешеную черную дыру, а не успокоилась, как я рассчитывал. Первоначальный план был — отпустить ее из контракта, как только я утолю свои желания, но, похоже, это случится еще не скоро.

Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, пока я выхожу на утренний свет, а ее руки крепче сжимают одеяло, которым она укрывается.

— Долго ты здесь сидишь? — бормочет она, голос звучит хрипло. Он напоминает мне о тех синяках, что я увидел на ее теле, когда вчера снял с нее платье. Удержаться от того, чтобы не трахнуть ее снова, пока она была в отключке, и не оставить новых следов — это был настоящий вызов. Но насиловать? Нет, на такое я не способен. С этим я никогда не перейду черту.

— Какое-то время, — сиплю я. Она делает шаг назад и натыкается на оконное стекло за спиной. Я останавливаюсь.

— Ты боишься меня?

Я задерживаю дыхание в ожидании ответа, но его не последовало. Ее взгляд опускается на телефон в моей руке, и лицо становится мертвенно-бледным. Я поднимаю его.

— Кэмден Мюррей, кажется, сильно расстроен тем, что ты не отвечаешь ему, после того как заставила его поверить, что вы снова вместе. Вы снова вместе?

Она открывает рот, чтобы что-то сказать, ее руки теребят край одеяла, но потом она выпрямляется.

— Ты задаешь вопрос так, будто уже знаешь ответ. Я в эти игры не играю.

— Боюсь, у тебя нет выбора, Адалия, — я приближаюсь, хищно, шаг за шагом. — Ночью, когда он пришел к тебе, все выглядело... неоднозначно.

Ее брови взлетают вверх.

— Ты следил за мной дома?

— Нет. — Я делаю шаг в ее сторону. Ее подбородок дрожит, но она все же держит его высоко, бросая мне вызов. — Я наблюдал за тобой.

Возмущение вспыхивает на ее лице, но она молчит.

— Я четко дал понять — и лично, и письменно. Во время нашего контракта ты не можешь встречаться с другими мужиками, — я беру ее руку и вкладываю в нее телефон, стиснув зубы так, что скулы сводит. — Напиши мистеру Мюррею и объясни ему все. Освободи бедолагу от его иллюзий.

Я отпускаю ее руку, давая пространство, чтобы она сделала это. Но она просто смотрит на телефон, не совсем понимая, стоит ли ей подчиниться или нет. Странное чувство поднимается во мне, похоже на злость, но это нечто другое. Я не хочу причинять ей боль, но, черт возьми, я жажду вычеркнуть этого мудака из ее жизни, как кусок дерьма, которым он и является.

— Ты сказал, — наконец отвечает она, — что мы не будем трахаться с другими. Мы договорились о сексуальной эксклюзивности. Но ты также ясно дал понять, что можем встречаться с другими людьми... Или ты оставил за собой это право. Ты отказался идти на уступки, не забыл?