Его извращенная фантазия
Шрифт:
Собрав волю в кулак, я медленно убираю ее руки вниз.
— Думаю, нам стоит сделать перерыв сегодня.
Лицо Адалии меняется, ее ярко-красные губы приоткрываются.
— Прости? — выдыхает она.
— Тебе нужно восстановиться. А мне нужен отдых, — мой голос тверд, щиты на месте, не давая ей заглянуть за стальной фасад.
Я не позволяю ей опустить взгляд вниз, чтобы увидеть, как мой член готов взорваться ради нее, как кровь кипит, как я мечтаю притянуть ее на себя и заставить ее оседлать меня, как чертова быка. Как отчаянно я хочу смотреть на ее лицо,
И это будет больно. Ее тело все еще болит, а я слишком большой, мое желание слишком грубое.
— Давай поедим. Давай поговорим. Я хочу узнать, как ты спасла себя из токсичной семьи и безнадежной среды, как нашла силы и ресурсы, чтобы бороться за свои мечты. За Джуллиард, — я сдерживаю гнев, который перекрывает горло при одной мысли об этом. Она так отчаянно боролась за этот шанс. Немногие девушки в ее ситуации смогли бы достичь того, чего она добилась. А потом влиятельные ублюдки лишили ее всего. Осудили на жизнь, где ей приходится просить работу у таких подонков, как я.
Медленно Адалия снова садится на свое место, все еще сбитая с толку. Она поправляет салфетку на коленях.
— Извини, но ты только что отверг мои попытки?
Уголок моих губ поднимается.
— Если бы я не знал лучше, то подумал бы, что тебе обидно.
— Я удивлена, — она замолкает, но потом продолжает, с раздражением в голосе: — И немного оскорблена, если честно.
— Тем, что я вижу в тебе больше, чем просто сексуальную игрушку?
Мой ответ, кажется, сбивает ее с толку еще больше, и какое-то время мы едим молча. Пока я не открываю бутылку белого вина и не наливаю в ее бокал.
— Твой отчим уже начал накапливать новые долги на имя твоей матери.
Она кивает, продолжая жевать еду.
— Это меня не удивляет.
— Знаешь, все, что тебе нужно, — это сказать слово, и я могу убрать его для тебя, — добавляю я будничным тоном, наливая себе.
Она поднимает взгляд, изучая мое лицо. Я ожидал, что это ее шокирует, но она не выглядит удивленной. Если бы я не знал лучше, то сказал бы, что она все еще злится из-за моего предполагаемого отказа, совершенно не замечая, как сильно я сейчас борюсь с бешеным стояком.
— Если бы моя мать хотела, чтобы он исчез из ее жизни, она бы уже выгнала его. Честно говоря, я не думаю, что она может жить без него. А если он умрет...
— Никто не говорил про смерть, — перебиваю я.
Адалия медленно отпивает из своего бокала, откидывается на спинку стула и начинает крутить бокал в руке. Изучает меня. Пытается решить, убийца ли я. Я повторяю ее действия, молча позволяя ей самой дойти до выводов.
При включенном освещении, пусть и приглушенном для создания интимной атмосферы, ничто не скрыто. Я полностью перед ней — мое лицо в синяках и порезах, мои кулаки уродливо покрыты шрамами.
Монстр.
— Я расскажу тебе все, что ты хочешь знать о моем детстве. Если ты расскажешь, откуда у тебя эти шрамы.
Адди
—
Мои волосы еще мокрые, я накидываю красную блузку, черную юбку и пару Blahniks, и мы выходим на улицу.
Это один из тех дней, когда весна и лето целуются: тротуары согреваются под щедрым солнцем. Но наслаждаться этим долго не приходится — черная машина, полная охранников Джакса, подъезжает прямо перед нами. Так что про чай латте в одном из милых уличных кафе, только вдвоем, свободные и смеющиеся, можно забыть.
— Вы не можете находиться на улице без защиты, мэм, — говорит Никко с неизменным суровым лицом, держа для нас открытую дверь машины.
Миа подмигивает мне, словно говоря, что он не всегда такой.
— Приказ босса.
И Миа, и я давно знаем, что спорить с Никко бессмысленно. Хотя Джакс с самого начала дал понять, что мы не пара, по всему Манхэттену уже разлетелся слух, что он спит со мной.
— Это могли быть твои ученики по танцам, знаешь ли, — говорит Миа, пока мы едем в ресторан, который она называет «самым горячим новым местом» на Верхнем Вест-Сайде. — Наверняка кто-то из них узнал, кто он такой.
Я тяжело вздыхаю.
— Вполне возможно.
— Если хочешь знать мое мнение, то Джефф и Ральф — самые большие сплетники.
— Ну, это точно не Лиз «Сладкая Конфетка». Но это могла быть Лесли. Или Криста — она тоже не особо умеет держать язык за зубами. А может, это тот ужасный, ужасный продавец.
Миа громко смеется, пока я цитирую ее слова, и весь мир сразу кажется ярче из-за ее смеха.
Мы подъезжаем к новому ресторану, о котором говорила Миа, и где мэтрдотель принимает нас как пару знаменитостей, заставляя ее мысли вновь закрутиться. Когда мы садимся на стулья с кожаными сиденьями, она говорит:
— С другой стороны, это может быть и сам босс. Каждый раз, как мы куда-то идем, нас встречают как VIP-персон. Такое отношение не получишь, если не разбрасываться именами, а значит, он явно не постеснялся упомянуть свое. — Она оглядывает зал прищуренными глазами. — Если бы ты не рассказывала мне, как он категорически заявляет, что вы никогда не будете вместе, я бы подумала, что он хочет, чтобы все знали, что ты принадлежишь ему. А это, полагаю, значит, что некоторые из его врагов могут нацелиться на тебя. Вот почему у тебя охраны больше, чем у президента.
Я смотрю на мужчин, стоящих неподалеку от входа, их взгляды прикованы к нам.
— Это может быть утомительно, — вздыхаю я, чувствуя, как груз омрачает солнечную легкость в груди. — На прошлой неделе я выкрутилась со Snake's, но боюсь, в следующий раз все будет не так просто. Джакс может поручить своим людям тайно следить за мной в мои свободные дни.
Уловив суть моих слов, Миа поднимает глаза от меню.
— Черта с два.
Я буквально бросаюсь к ней через стол, отчаянно шепча: