Его извращенная фантазия

Блэклейс Ана К.

— Слушай, Миа. Если сейчас по всему городу болтают, что Джакс трахает меня, скоро об этом узнает и Снейк. Может быть, это его достаточно запугает, чтобы он оставил меня в покое. Но если я не появлюсь до того, как это произойдет, чтобы станцевать для него, он может так разозлиться, что, узнав правду, свяжется с Джаксом напрямую. Я не могу дать ему повода меня ненавидеть. Ты должна прикрыть меня, прошу.

Миа держит мой взгляд, ее идеально ухоженные пальцы сжимают меню, словно когти.

— Почему тебя так пугает, что он узнает? Это же не то, что ты продаешь свое тело. И даже если бы продавала, в этом мире есть

вещи и похуже. — В ее голосе слышится упрек, и она не обязана объяснять, почему. Мы обе занимаемся этим уже годы, и если я считаю себя грязной за то, что танцую в клетке, то, наверное, должна думать то же самое и о ней.

— Я... — Начинаю было объяснять, но тут официант появляется с широкой улыбкой, чтобы принять наш заказ. Пока он уходит, я надеюсь, что на этом разговор закончен, но Миа, конечно же, не отступит.

— Ты влюбляешься в него, да? И причем сильно.

Я открываю рот, чтобы возразить, но слова застревают. С трудом проглатываю ком в горле и тихо говорю:

— Он делает все это чертовски сложным.

В глазах Мии вспыхивает энтузиазм, сверкая сапфирами.

— Вау, сестренка, это серьезно.

Я киваю, словно принимая неизбежную катастрофу, с которой ничего не могу поделать, и оглядываю переполненное заведение. Мы с Мией сидим наверху, на галерее, откуда видно весь первый этаж, и где нас, в свою очередь, тоже видят все. Кто-то открыто смотрит, кто-то шепчется, украдкой посматривая в нашу сторону, а некоторые даже указывают на нас, явно думая, что делают это менее заметно, чем на самом деле. Нью-Йорк, говорите, деревня? По крайней мере, среди элиты — точно.

Но при этом Джакс решительно убил идею о том, что у него могут быть отношения. Интернет полон новостей о том, что он одинок, его даже включили в список самых завидных холостяков Америки. Если это не заявление о том, что мы не пара, то я не знаю, что тогда вообще считать таким заявлением.

Здесь, в галерее есть еще несколько полукруглых кабинок с высокими спинками, расположенных рядом с хрустальными люстрами, каплями сверкающими на свету. Они так хорошо изолированы, что в них можно вести приватные разговоры, не беспокоясь о подслушивании. Интересно, так ли себя чувствовали монархи, когда в прежние времена возвышались над собраниями лордов и дам на своих тронах на высоком помосте?

— Честно говоря, мне кажется, он чувствует то же самое, — говорит Миа.

Я фыркаю:

— Не думаю, что Большой Злой Волк, управляющий всем Манхэттеном, так легко влюбляется. К тому же, он не трогал меня уже целую неделю.

Глаза Мии расширяются от шока.

— Ты имеешь в виду, он вообще с тобой не проводил времени?

— О нет, мы проводим время вместе. Каждое утро я готовлю завтрак, а вечером мы ужинаем едой из ресторана под нашей квартирой. Того самого, где мы были на нашем... — я закусываю губу, чтобы не выдать слово, — ...первом свидании. И мы разговариваем. Вернее, он копается в моей голове, как психотерапевт, и, черт возьми, делает так, что я чувствую себя прекрасно.

Миа склоняется над столом, ее глаза полны любопытства.

— Расскажи все. Как проходит завтрак? А потом расскажи про ужин. С деталями. Даже не вздумай ничего упустить.

Мы с Мией встречались на обед каждый день на прошлой неделе, но я была слишком напряжена, готовясь к выступлению в Snake's, чтобы говорить обо всем этом. Я держала

рот на замке, кусая ногти. Мне нужно было пережить первую ночь в клубе, прежде чем я могла позволить себе хоть какую-то расслабленность.

До того как я смогла расслабиться, мы обсуждали новую работу Мии и ее последнее любимое занятие — тайный роман с Никко. Я просто не могла представить себе этого сурового охранника на коленях, с лицом, прижатым к ее бедрам на стиральной машине, но если кто-то и способен превратить любого мужчину в безумца от страсти, то это Миа. Ее безрассудный способ добиваться того, чего она хочет, — побочный эффект того, что случилось с ней несколько лет назад, катастрофа, которая изменила ее навсегда. Но, черт возьми, это работает.

— Я даже не уверена, когда это началось, — говорю я тише, заметив, что официант несет наши напитки. — Мое утреннее пение, желание его побаловать, сделать так, чтобы он чувствовал заботу. Наверное, в ту ночь, когда он вернулся домой с разбитым лицом.

— С чем? — вскрикивает она, но я откидываюсь назад с улыбкой, глядя на официанта, который ставит напитки на наш стол.

— Я пыталась вытащить из него ответы, но он постоянно уходил от темы, — продолжаю я историю, когда официант уходит, широко улыбаясь и сообщая, что еда скоро будет подана, и он к нашим услугам. Мы с Мией переглядываемся, без слов передавая друг другу одну и ту же мысль — он, должно быть, знает, с кем разговаривает.

— Как-то ему удавалось каждый раз возвращать разговор ко мне, — продолжаю я. — Он даже не сказал, откуда у него шрамы на руках, не говоря уже о том, что случилось с его лицом в тот день. — Сердце сжимается, когда я вспоминаю его красивое лицо, покрытое красными и черными синяками, рассеченную бровь. Казалось святотатством видеть его идеальное лицо в таком виде. — Он как наркотик, клянусь. Он кружит мне голову, заставляет чувствовать себя такой понятой, такой услышанной, что я бы легко выложила ему все, если бы меня не так волновало, что он обо мне подумает.

Миа тянется через стол и берет меня за руку.

— Адди, я прикрыла тебя той ночью и сделала бы это снова в любой момент. Но я думаю, ты должна ему рассказать. Снейк просто так тебя не отпустит, ты для него слишком ценна. Ты можешь продолжать играть по его правилам, но ты знаешь, какой он — это только заставит его хотеть большего. Джакс мог бы тебя вытащить.

Я яростно качаю головой.

— Ты не понимаешь. Он думает, что я этот чистый ангел, которая могла бы пробиться наверх через постель, но решила быть самостоятельной. Самое худшее, что он может подозревать, — это то, что у меня был содержатель, который оплачивал мамины долги. Он даже смирился с тем, что я пока не могу говорить об этом, но если бы он узнал, что я танцую за деньги в клетке...

Рука Мии с грохотом опускается на стол, заставляя меня подпрыгнуть на месте. Ее глаза наполняются яростью.

— Ты не стриптизерша, Адди. Мы этим не занимаемся, так что не надо делать вид, что это так.

— Я все равно далека от ангела, каким он меня считает, — усмехаюсь я. — Он даже называет меня так. Его любимое прозвище для меня.

— Да, кажется, ты упоминала это его прозвище на прошлой неделе — хотя бы это, несмотря на все эти гребаные нервы. Адди, ты всегда доверяла моей интуиции. Это так сложно, если я попрошу тебя сделать это сейчас?